– Еще один ветрогон пожаловал, – мрачно прохрипел Старый Карл.
– Здравствуйте, Хельмут, здравствуйте, тетя Амалия, – вежливо сказал я. – Приятного аппетита.
Все уставились на меня с неприязнью и подозрением. Для «Вальтера и сыновей» я рисую композитные рамки – есть такая профессия – оружейный дизайнер на вольных хлебах. Старого Карла эти вольности раздражают, вместе с моими картинками он хочет купить и меня самого, я пока что упираюсь, и это нашу акулу злит. Амалия относится ко мне с опаской, всерьез считая главарем и вдохновителем некоего дюссельдорфского заговора лоботрясов, куда я с черными замыслами втягиваю бедного легкомысленного Руди. У Магды ко мне большие претензии в области самолюбия – из-за той оскорбительной легкости, с которой я сначала пал в ее объятия, а затем скоропостижно выпал. Да-с, заносила меня судьба под своды Красного Замка, есть у них такое загородное владение в горах. Роскошный серпантин, рай для мотоцикла и маунтин-байка, и вдобавок недурная рыбалка. Но я рассудил, что Магдалена – слишком высокая цена за эти удовольствия. Руди – хоть я для него идеал и образец, все равно дуется на меня за то, что в последнее время регулярно посылаю куда подальше и только что в рожу не плюю. Впрочем, он парень беззлобный и уже заранее готовит восторги – по глазам видно: уверен, что без очередного фокуса дело не обойдется.
Ввиду сложности ситуации и не без оснований опасаясь быть выставленным за дверь, я решил с ходу пожертвовать ферзя и сдаться на условия Старого Карла. Черт с ним, порисую годик пистолетные композиции за казенным компьютером, египетские пальцы важнее. Но не успел я продумать детали своей почетной капитуляции и не зазвенело еще тяжкое столовое серебро с веттовскими волчьими головами (память о темных лотарингских предках), как все мои разумные начинания полетели куда подальше. Появился еще один, пожалуй, самый колоритный персонаж застолья, родной брат тетушки Амалии, престарелый майор, безумный дедушка Вольфганг Ветте – худющий старикан в домашней пестро-телячьей куртке из чего-то натурального, седой как лунь, с редкими пегими пятнами в кайзеровских усах. Он быстрым шагом подошел к столу и с ненавистью заорал:
– Почему перекрыт сектор обстрела? Немедленно расчистить!
Историю безумия дядюшки Вольфа знает весь Дюссельдорф. Он представитель старшей, военной линии семьи Ветте и, по идее, должен был стать очередным потомственным генералом. К этому все и шло. Юный Вольф блестяще закончил военное училище, не менее блестяще – еще что-то, и потом чем-то с блеском командовал. А вот дальше пошли неприятности.
Его парашютно-десантный полк – кажется, сорок второй – черте чего в памяти держится – перебросили в какие-то жаркие страны после радостного известия о разрешении использовать силы бундесвера за границей. Однако в этих жарких странах дела пошли не так, как хотелось бы, и в итоге доблестный майор Ветте вывел остатки сорок второго полка из каких-то-там джунглей на поляну, с которой их буквально через минуту должны были эвакуировать вертолеты.
Подробостей не помню, но на этой самой поляне приключилась еще какая-то электронная штуковина – то ли авиационная пушка с шестью вращающимися стволами, то ли диковинный пулемет с целой сотней стволов – главное, что-то с электроподачей. И эта мясорубка в три секунды нашпиговала всю поляну и, понятное дело, все, что осталось от полка, свинцом с соответствующими сердечниками и оболочками.
Все, да не все. Управление электричеством – наука, до конца еще не завоеванная людьми – вышла у дьявольской машины четвертьсекундная заминка: искра ли проскочила, аккумулятор ли призадумался, из стволов ли какой-то провернулся вхолостую – сие неведомо, но крошечный пятачок поляны – вздор, метр на два – остался убийственным ливнем не охвачен. И по воле случая как раз на этом пятачке и находился в тот момент майор Вольф Ветте, который без единой царапины стоял столбом посреди окружавшего кровавого месива.