Однако ничего этого не произошло. Вельзевул довольно долго разглядывал меня, потом сказал:
— Да, его хорошо отделали. — Затем чуть отвернулся в сторону и приказал: — Дайте парню стул, он сейчас упадет. И налейте чего-нибудь, он чуть живой.
Тотчас же меня посадили на табуретку и сунули в руки стакан — по-моему, с коньяком. Я настолько оторопел, что сел и выпил. Прожгло, я вам доложу, насквозь — но дышать стало легче. Вельзевул надвинулся на меня, как черная скала.
— Ну, Володя, что же ты из рая ушел?
— Выгнали. Я одному их хитровану по морде засветил.
— И ты не попросился обратно? Не валялся в ногах у Михаила?
Я помотал головой, как усталая лошадь.
— Не могу я там. Воля ваша, делайте, что хотите.
Вельзевул посмотрел на меня еще некоторое время и негромко скомандовал:
— Герду ко мне сюда.
В ту же секунду перед нами явилась девица сногсшибательного обличья. Здорова, ноги от шеи — натуральный циркуль, вся в черных кожах, как американский байкер, сплошь бахрома, бляхи, цепи, шипы и еще не знаю что, каблуки такие, что даже со стороны смотреть страшно, на голове — взрыв сверхновой, а размалевана!.. Вокруг глаз — синие треугольники с зеленой каймой, в ноздрях пламя — слов нет, и при этом жует, кикимора, жвачку. Но Вельзевул и бровью не повел.
— Что на семнадцатом? Течет?
— Течет, — с приятной хрипотцой отозвалась девица.
— А Моуди?
— Моуди? — она пожала плечами. — Моуди — отрезанный ломоть.
Вельзевул вдруг впал в необычайное раздражение.
— Гнать его в три шеи! — взревел он. — Все, лопнуло мое терпение, оно у меня не ангельское! И пусть эта скотина на глаза мне не показывается!
Вельзевул повернулся ко мне.
— Вот, человек к нам пришел… Володя, пойдешь ко мне в сантехники?
Я встал, и табурет за моей спиной с грохотом опрокинулся.
— Ва… Ваше величество, я без документов…
Тут-то, наконец, он и проделал то, чего я так долго ждал, — расхохотался громовым сатанинским смехом. Такие вышли раскаты, что мое почтение, следом, естественно, засмеялся тот черт, на котором я, можно сказать, приехал, за ним — Герда и все остальные, и я сам не удержался и улыбнулся.
Вельзевул даже слезинку с глаза смахнул:
— Ну, Володя, насмешил… На кой хрен здесь документы, тебя последний черт у салотопки в лицо знает… Короче, так: есть у нас тут семнадцатый участок — заколдованный, что ли, кто там разберет — надо его привести в порядок. Ты когда-то в своем деле понимал. Справишься — сделаешь карьеру. Так что постарайся. Это Герда — генеральный инспектор Котлонадзора. Она тебе все покажет, объяснит… Да, Герда, жилье ему какое-нибудь определи… Давайте, молодежь, я на вас надеюсь.
Вельзевул вернулся к столу и карте, а Герда, окинув меня меланхолическим, как показалось, взглядом — пойми-ка чего за этой боевой раскраской — не переставая жевать, пробурчала: «Пошли, чего там…»; мы куда-то провалились, и опять понеслись по тоннелям и коридорам неведомо куда. Держала меня эта расписная ведьма так неудачно, что кроме ее окованного серебром сапога я толком ничего и не видел.
Но вот прилетели. Здоровенная бойлерная, все как положено — котлы, трубы, приборы. Зеленобровая Герда молчала, но по-прежнему смотрела на меня скептически. Я поскреб в затылке и вздохнул.
— Герда, давай сразу выясним отношения. Самый Главный там сказал про карьеру, так вот ты знай — мне карьеры не нужно. Как все есть, так все пускай и остается. И вообще, я в Москве один из самых тихих, понято?
Герда уставилась куда-то вбок.
— Ты, значит, из Москвы.
— Ну да. А ты что, москвичей недолюбливаешь?
Она снова призадумалась и неожиданно изрекла:
— Ты ничего, симпатичный.
На это я уже не знал, что ответить, и потребовал у нее схему. Схема нашлась, но составлял ее, судя по всему, еще Юлий Цезарь на свином пергаменте, и потом римские легионы десять тысяч лет ходили по ней в римских сандалиях — пятно на пятне и дыра на дыре. Понять ничего нельзя, пришлось разбираться так.
Разобрались.
— Черт-те что, — подвел я итог. — Значит, так. Эту магистраль мы перекрываем и срезаем. Сварка у вас тут есть?
— У нас все есть, — с мрачной гордостью отозвалась Герда.
— Чудесно. Муфты эти на пеньке выбрасываем и везде ставим шарово-конусные соединения. И задвижки шаровые — можно сделать?
— Можно.
— Какие?
— Любые.
— Постой, постой. И инструмент тоже любой?
Герда только хмыкнула. Я даже замер, ослепленный открывшимися перспективами.
— Тогда так… Задвижки «Бугатти», полнопроходные, со встроенными фильтрами. Перфоратор «ДеВалт», «болгарку» «крессовскую», трехпозиционную, плюс полный набор «Хилти». Манометры — «Толедо». Этот стояк заменяем на медный, с компрессионным переходником, а вот отсюда врезаем резервную магистраль. Давление дадим сначала в основную, затем в резервную и здесь вот стравим. Все дела.