Сославшись на Мандельштама, начинавшего свои знаменитые «Лекции по теории колебаний» словами о ненужности и бесплодности стремления к точным определениям в контексте проблем нелинейной теории колебаний, Данилов и Кадомцев «определили» синергетику как одно из, возможно далеко не единственное, значение X некоторой «X-науки», понимая под последней «пока еще не установившееся название еще не сложившегося научного направления, занимающегося исследованием процессов самоорганизации и образования, поддержания и распада структур в системах самой разной природы (физических, химических, биологических и т.д.)».
Способ определения синергетики как задаваемого контекстом открытого вопроса, контекстом, с самого начала ориентированного на диалог, был, несомненно блестящей находкой авторов. Сейчас все более отчетливо видно, что именно этот способ наиболее «конгруэнтен» стилю присущего синергетике нелинейного мышления, характерному для нее «циркулярному отношению к предмету» (Н. Луман) [79, 238], а также, что принципиально важно, — той «автопоэтической реальности» (Варела, Матурана) [267, 269, 246] которая синергетикой порождается. Здесь уместно сослаться на известную гравюру голландского художника Мориса Эшера «Рисующие руки», на которой изображены руки, рисующие друг друга таким образом, что начало процесса неизвестно, так что вопрос о том, какая рука более реальна, не имеет смысла.
Имеет смысл подробнее остановиться на контексте определения синергетики. Вначале, до «точки бифуркации», мы последуем по пути Данилова и Кадомцева, отмечая его, как это и принято, традиционными кавычками. «Что означает «синергетика»? Синергетика — лишь одно из возможных, но далеко не единственное значение X. Термин «синергетика» происходит от греческого «синергейя» — содействие, сотрудничество. Предложенный Г.Хакеном термин акцентирует внимание на согласованности взаимодействия частей при образовании структуры как целого...» Однако «большинство существующих ныне учебников, справочников и словарей обходят неологизм Хакена молчанием. Заглянув в энциклопедии последних изданий, мы с вероятностью, близкой к единице, обнаружим в них не синергетику, а «синергизм». «Фигура умолчания», — еще раз подчеркивают авторы, — объясняется не только новизной термина «синергетика», но и тем, что Х-наука, занимающаяся изучением процессов самоорганизации, возникновения, поддержания, устойчивости и распада структур самой различной природы еще далека от завершения и единой общепринятой терминологии (в том числе и единого названия всей теории) пока не существует».
Авторы видят тому по крайней мере две причины. Во-первых, это «темпы развития новой области, переживающей период «бури и натиска». Они таковы, что «не оставляют времени на унификацию понятий и приведение в стройную систему всей суммы накопленных фактов...» И, во-вторых, исследования новой области, ввиду ее специфики ведутся силами и средствами многих современных наук, каждая из которых обладает свойственными ей методами и сложившейся терминологией. Параллелизм и разнобой в терминологии и системах основных понятий в значительной мере обусловлены также различием в подходе и взглядах отдельных научных школ и направлений и в акцентировании ими различных аспектов сложного многообразного процесса самоорганизации».
Здесь, в порядке комментария, с позиции «20 лет спустя», стоит заметить, что и сейчас синергетика далеко не всегда присутствует в очередных последних изданиях энциклопедий и справочников, хотя говорить о том, что сам термин «синергетика» нов, уже вроде бы не приходится, поскольку прошло вполне достаточно времени для того, чтобы «унифицировать понятия и привести в систему всю сумму накопленных фактов».
Думается, что плюрализм, многоликость синергетики есть неотъемлемая ее особенность, причем особенность вовсе не временная и преходящая, обусловленная лишь тем, что синергетика становиться. Ее многоликость –свойство самой науки эпохи постмодерна, науки, находящейся на постнеклассическом этапе своего развития. Ее многоликость обусловлена многоликостью вовлеченных в познание процессов самоорганизации отдельных школ, направлений и дисциплин. Конечно, сложность познавательной ситуации вызывает напряжение, надежду и ожидания на ее упрощение на основе нахождения неких фундаментальных унифицирующих принципов.
При этом такие ожидания явно или неявно проистекают из веры в возможность становления некоей парадигмы «внешнего наблюдателя» или, точнее, метанаблюдателя. Однако именно такая возможность самой синергетикой в принципе отвергается. Именно этот тезис я и буду далее во всех его вариантах и оттенках обосноввывать.