Выбрать главу
1971

МНЕ ПОРОЮ МЕРЕЩИТСЯ ЧУДО

Мне порою мерещится чудо, Будто юность вернулась, звеня, Будто вновь я всесилен, — и удаль, Как волна, подпирает меня. Все как прежде. Я смел и отчаян, Снова жить мне в глуши, без жилья, И дубок мой дырявый отчалил От причала, где мама моя. Вновь брожу я по тундре и рощам, Позабыв и уют и вино, Но стихи говорят: «Мы не ропщем, Мы и сами бродяги давно». Вновь заносит меня на болота, На гольцы, где чернеют орлы. Журавли мне роняют с полета Позабытое мною «курлы…». Песня синего моря и суши, Тишину в наши уши пролей. …И природа врачует нам души С деликатностью мамы моей.
1972

ЗАБРОСЬ ПЕРО, ЗАБЕЙ ВОРОТА

Забрось перо, забей ворота, Забудь приятелей своих, Когда не клеится работа, И есть слова́ — и нету их. Уйди — и встань у перекрестка, У троп, что тянутся к жилью, И встретишь женщину-подростка, Ее — поэзию свою. Под суматошный окрик чаек И поселковых псов содом — Ее как вдовушку качает, Что на заре плетется в дом. Идет улыбчиво и зыбко, То замирая, то спеша, И ей воочью снится зыбка И крик начальный малыша.
1972

ВЕКА НОВОГО НОВЫЕ МЕРКИ

Века нового новые мерки, Гул ракет на крутом вираже, Но загадка рожденья и смерти, Как и прежде, теснится в душе. …Где-то в ды́мке веков и событий, В спешном шелесте суток и лет Отыщите меня, позовите, Я не бросовый все же поэт. У меня среди книг и книжонок, В мешанине бумажной стола, Попадался и стих обнаженный, И сердечная строчка была. Я точил их частенько ночами, Мой читатель, утраты терпя, Чтоб в успехе они и в печали Недокучно хранили тебя, Чтоб в живой толкотне общежитий Ты в ответ поклонился словам. …Позовите меня, отыщите, Может, я и понадоблюсь вам.
1972

ПРОСТИ, УЧИТЕЛЬ, ЕСЛИ МОЖНО

Степану Щипачеву

Прости, учитель, если можно, Мне мой набег издалека Без приглашения положенного, Без телефонного звонка. Мне нынче худо стало что-то, Дела не ладятся мои, И вяло тащится работа По выбоинам колеи. А мне, как в молодости строгой, В мальчишестве, что утекло, Нужны твои скупые строки, Твое сердечное тепло. Пусть я давно не юный малый, И отошла былая прыть, Пусть для юнцов уже, пожалуй, Я сам — наставник, может быть, — Но, человек земной и грешный, Я про себя твержу одно: «Пускай мне светит, как и прежде, Твое высокое окно».
1973

КО МНЕ ЗАШЕЛ СОБРАТ ЗАЕЗЖИЙ

Ко мне зашел собрат заезжий, Он бородат и розов был, И снисходительно был вежлив, И утомительно уныл. Читал он долго и тревожно, В худое кутаясь пальто, О том, чего понять неможно, Чего не ведает никто. Я слушал долго и сердито, Почти на муки обречен, Стихи заезжего пиита, Сам бог не ведает о чем. Он кончил. И блюдя приличье, Я вывел парня на крыльцо, И все в ушах звенело птичье Его невнятное словцо. Заря вздымалась над домами И тьму пахала, как плуги. И тень растаяла в тумане, И стихли грузные шаги. Трещали воробьи без счета, И было утра торжество. И пожалел я отчего-то Ночного гостя моего.
1974

И ВЕЧНЫЕ ПИШИТЕ ПИСЬМЕНА

Однажды смерть приходит за тобой, Никто ее внимания не минет. И оседаешь прахом над тропой, Как фронтовик, споткнувшийся на мине. А жизнь вокруг в движении корней, В дыханье листьев, в перезвоне речек. Она поет о нем, и он поет о ней На древних диалектах и наречьях. Еще никто не приходил навек На этот свет, грустите, как хотите, Но человек затем и человек, Чтоб письмена оставить на граните. Он тяжкий молот поднял над собой, Перо, мечтая, обмакнул в чернила, На утлой лодке бросился в прибой, И злоба вод его не схоронила. Пока живете — сейте семена. Наследье предков ревностно храните, И вечные пишите письмена На ограненном грозами граните!