- Я это прекрасно осознаю. Но мне действительно нужно это сделать. Я должен доказать Снейпу, что могу измениться. Хотя вряд ли он на это обратит внимание. Или перестанет ставить мне на своих занятиях плохие оценки.
- Ох, Гарри, это не так. Если ты будешь упорно заниматься, у него просто не будет возможности занижать тебе оценки. Я так рада за тебя! Вот если бы и у Рона случилось подобное озарение! Ты знаешь, что он провёл весь день, играя в шахматы? Я бы хотела, чтобы и он заполучил такую же отработку у Снейпа; может, у него тоже возникла бы подобная идея. Посмотри, как это помогло тебе понять, что для тебя действительно важно, и что тебе может пригодиться в будущем.
«Да, верно. Главная цель моей жизни - забыть Люциуса Малфоя и то, что он сделал со мной прошлой ночью. Это плохая идея, Гермиона, очень плохая», - мрачно подумал Гарри. - «Сомневаюсь, что ты бы хотела, чтобы Рон прошёл через что-то подобное. Ты бы не захотела увидеть, как все его мечты рассыпаются в прах».
Гермиона ходила взад и вперёд, полностью погрузившись в рассуждения о Роне, его безответственности и недостаточном желании думать о своём будущем. Гарри позволил ей говорить столько, сколько ей хочется, в тайне радуясь тому, насколько хорошо сработала первая часть его плана. Теперь всё, что ему нужно было сделать - это похоронить себя в библиотеке и окончательно позабыть о существовании внешнего мира.
Когда он наконец отправился спать, до поздней ночи продискутировав с Гермионой о том, чем они займутся завтра и как рано нужно для этого вставать, он искренне поздравил себя с наличием у него незаурядных актёрских способностей: настолько убедительно он сумел сыграть роль перепуганного первокурсника.
Прежде чем уйти, он взял её руку в свою, чтобы позволить самому себе убедиться, что он всё ещё здесь; что он настоящий; что что-то от него прежнего всё ещё живо в нём. Он нежно поцеловал подругу в щёку и прошептал:
- Я люблю тебя, Миона. Ты ведь это знаешь?
- Я знаю, Гарри, и я тоже люблю тебя, и верю, что ты не хотел обидеть меня. А теперь иди спать, у нас завтра намечается очень насыщенный день. Но я обещаю, что не стану слишком сильно нагружать тебя.
- Да, мама! - отсалютовал насмешливо Гарри.
* * *
Полностью поглощённые своим разговором, они оба так и не заметили Рона, застывшего с обиженным выражением лица. Когда он увидел, как они попрощались и поцеловались, пожелав друг другу спокойной ночи, он больше не смог выносить того, насколько счастливыми они выглядят рядом друг с другом, и бегом помчался в спальню. Он быстро проскользнул в постель и притворился спящим.
Вскоре после побега Рона, Гарри тоже пришел в спальню мальчиков. Он не заметил, когда именно Рон и остальные покинули общую гостиную, оставив их с Гермионой наедине, но сейчас это его абсолютно не волновало. Завтра он снова сделает вид, как ненавистно ему тратить столько времени на учёбу, но что, не смотря на это, он всё же решил и дальше продолжать мужественно грызть гранит науки. Гермиона будет верить ему наравне со всеми остальными, и его жизнь опять потечёт так, как будто ничего и не происходило.
Когда его голова коснулась подушки, он с несказанным удивлением стал размышлять о своих сегодняшних поступках:
«Неужели это действительно я? Неужели это всегда было во мне? Или же это следствие той единственной несчастливой встречи с Люциусом Малфоем, так сильно повлиявшей на меня?»
И он заснул, всё ещё продолжая думать о Люциусе Малфое.
Глава 7 Новое начало
На следующий день рано утром, Гарри и Гермиона встретились в общей факультетской гостиной и отправились завтракать. К их взаимному удивлению и глубокому облегчению (хотя это и не было озвучено вслух между ними), Рон отказался присоединиться к ним, сославшись на то, что хочет дождаться Симуса и Дина. По мнению Гарри, это было невероятной глупостью: подняться в такую рань и вместо того, чтобы пойти на завтрак в компании своих лучших друзей, сидеть в гостиной в гордом одиночестве, дожидаясь кого-то, кто всё ещё наслаждается воскресным сладким утренним сном.
Но Рон с каждым днём становился всё более и более странным, и у Гарри не было ни желания, ни сил разбираться ещё и с этой проблемой. Он был решительно настроен обеспечить себе как можно больше положительных эмоций, и Рон был отнюдь не тем человеком, который мог бы помочь ему почувствовать себя лучше: друг всегда был склонен видеть исключительно отрицательную сторону вещей. Хотя Гарри и подозревал, что в нынешнем угнетённом состоянии Рона есть доля и его вины.
Где-то в середине шестого курса они стали постепенно и как-то незаметно отдаляться друг от друга. Они всё ещё, как и прежде, проводили вместе всё своё свободное время. Но при этом он всем своим сердцем чувствовал, что между ними пролегла незримая трещина, неумолимо разрушающая их дружбу. Шло время, и Гарри снова и снова убеждался, что Рон - не совсем тот, кого бы он хотел видеть на месте своего лучшего друга. Тот был слишком мелочен, слишком нетерпим; совершенно не умел ни прощать, ни идти на компромиссы. И это не считая того, что он был также довольно завистлив и ревнив. Всё это в купе и заставило Гарри ещё больше ценить компанию Гермионы.