Наконец Люциус смог совладать с голосом:
- Всё в порядке, Северус. Мистер Поттер всего лишь показывал мне, насколько острый у него нож, поскольку я имел неосторожность выразить некоторые сомнения относительно этого факта.
- И мистер Поттер сумел развеять твои сомнения?
- Думаю, да.
- Замечательно. В таком случае, я надеюсь, мы все наконец сможем вернуться к работе. - Он обернулся к классу и чуть ли не пролаял: - Так! Чего вы все ждёте? За работу! Живо!
Снейп никак не мог понять, что именно, но что-то определённо было не так. Он был не настолько глуп, чтобы поверить, будто Люциус заявился сюда только потому, что хотел с ним увидеться; и что это желание оказалось настолько велико, что он даже решил остаться в классе во время урока. Что-то происходило, и это что-то, без сомнения, имело прямое отношение к Поттеру. И это было странно. До чрезвычайности странно и интригующе. И ему хотелось выяснить, что же всё это значит.
Гарри тяжело дышал. Он никак не мог поверить, что только что угрожал Люциусу Малфою перед классом, битком набитом слизеринцам, и всё же умудрился остаться в живых. Вот сейчас он был действительно напуган, но при этом не мог и отрицать, что ему очень понравилось пережитое им недавно чувство. Пьянящее чувство абсолютной власти.
Люциус тем временем тоже пришел в себя. Он был одновременно и поражён, и удивлён. И он тоже ощутил власть, излучаемую Гарри. Это было как наркотик - совершенно восхитительно, и теперь он жаждал большего.
Гарри снова повернулся спиной к Люциусу, и тот положил руки ему на бёдра, тем самым заставив задохнуться от неожиданности. Малфой склонился к самому уху Гарри, и, щекоча его своим дыханием, сказал повелительным и опасным голосом:
- А теперь послушай меня, котёнок. Или мне следует называть тебя тигром? Похоже, ты у меня малыш с характером. Впрочем, я всегда это знал. - Его руки до боли сжали бёдра Гарри, и юноша невольно прикусил губу, стараясь сдержать болезненный стон. Гарри был уверен, что Люциус попросту убьёт его после той выходки, которую он только что выкинул, и был невероятно удивлён, когда понял, что у Малфоя на уме совсем иные мысли. - Мне не нравится то, что ты проводишь столько времени в компании этой твоей грязнокровной ведьмы, мисс Грейнджер. Разве ты ещё не понял, на что я способен, если кто-то или что-то вызывает моё неудовольствие? Особенно если это касается того, что принадлежит мне?
- Я не сомневаюсь, что ты просто сгораешь от желания просветить меня, - с вызовом ответил Гарри.
- И я сделаю это с радостью. Я избавляюсь от этого, любовь моя. Так же легко, как делаю это.
И он щелкнул пальцами. Гарри задохнулся.
- Ты не посмеешь.
- О да, ещё как посмею. И, могу добавить, сделаю это с величайшим удовольствием.
- Нет.
- Да.
- Я тебе не принадлежу.
- Это ты так думаешь. Но я могу гарантировать, что ты очень глубоко ошибаешься.
- Ты не имеешь никакого права указывать мне как, с кем и на что я могу тратить своё личное время.
- Я могу и буду, любовь моя. Более того, думаю, что я делаю это уже прямо сейчас.
- Гермиона - мой друг.
- Я могу только догадываться, какой трагедией станет для тебя эта потеря.
- Чего ты хочешь?
- Кроме тебя? Что же, дай подумать. Я бы хотел встретиться с тобой. Например, сегодня ночью.
- И ты не причинишь ей никакого вреда.
- В Малфой-Мэноре, в полночь.
Гарри фыркнул.
- Ты, должно быть, шутишь. Сомневаюсь, что мне сегодня представится возможность прогуляться возле твоего родового поместья.
В ответ Малфой лишь неодобрительно поцокал языком.
И прежде, чем Гарри понял, что происходит, Люциус схватил его руку и что-то надел ему на палец. Всё ещё продолжая удерживать Гарри за запястье, он что-то певуче произнёс себе под нос и сразу же вслед за этим последовал мощный взрыв, равного которому класс Зельеварения не знал с тех достопамятных времён, как Невилл сварил здесь своё последнее зелье. Подземелья содрогнулись. Класс затянуло настолько плотной пеленой дыма и копоти, что и собственной руки было не разглядеть. Люциус, пользуясь ситуацией, вновь крепко прижал к себе Гарри и внезапно ощутил, что у него перехватило дыхание.
В груди разлилось тяжёлое, давящее ощущение. Вокруг сердца как будто невидимый узел обвязали, который всё рос и рос, становясь с каждой секундой всё более плотным, и в какой-то момент Люциусу показалось, что он больше не сможет дышать. Он был оглушён, потрясён, шокирован. Он даже и предположить не мог, что всё случится настолько быстро. Такого раньше никогда не было.
Малфой отстранился от Гарри, и мог бы поклясться, что услышал, как тот… мяукнул. Сладчайший Салазар, всё развивается слишком быстро. Такого просто не может быть. Но, тем не менее, он совершенно отчётливо слышал, как Гарри прошептал: - «Ближе», и инстинктивно попытался удержать его рядом с собой. Комната всё ещё была полна дыма, и разглядеть что-либо было абсолютно невозможно. Внезапно его резко оттолкнули, но прежде, чем Гарри смог сбежать, Люциус обхватил его за талию и плечи, притянул к своей груди и прошептал в покрасневшее ушко: