Зажегся зеленый свет, и весь этот пестрый поток рванулся было вперед, но… на перекрестке в тени ажурного пламенеющего дерева фламбойянт появилась фигура. Словно из сказки. Женщина в оливковой тоге и огромной форменной фуражке. В руках у нее жезл. Мгновение! Жезл взлетает вверх, и словно заколдованный шумный дорожный поток замирает. На жезле надпись: «Осторожно! Дети переходят дорогу!»
Только что кончились уроки, и на дорогу высыпала звонкая толпа школьниц в малиновых юбках и белых блузах. В эти предзакатные минуты в любом районе Сингапура вы увидите детей в разных формах (у каждой школы своя) — зеленых, синих, бордовых шортах и юбках и почти всегда белых блузах и рубашках.
Вот-вот ночь сменит день, и в наступающих сумерках белые майки ребят — словно блики уходящего дня…
В каждом городе своя транспортная проблема. В Сингапуре она усугубляется крошечными размерами острова. Уже сейчас 20 процентов территории отдано дорогам. А завтра? Около миллиона двигающихся транспортных средств — с моторами и без моторов. Автомашины, автобусы, мотоциклы, мотороллеры, велосипеды, тележки, коляски, автолавки, автокухни (наподобие тех, что мы видели в дорожном потоке). Среди безмоторных средств не последнее место занимают коляски велорикш — нечто среднее между мотоциклом с коляской и трехколесным велосипедом, кабина для пассажира — слева от водителя. Велорикш в Сингапуре не так уж много — около трех тысяч, и сосредоточены они главным образом в узких кварталах чайнатауна. Ездят на них чаще старушки, которые плохо ориентируются в номерах автобусов и их маршрутах, да туристы. Старушки, правда, постепенно переселяются в современные дома и потихоньку обретают городские привычки, а вот туристов становится все больше, так что работы у велорикш не убывает. Но, конечно, не они причина столпотворений на дорогах. В Сингапуре популярна такая присказка: «Мечта сингапурца (некоторые говорят — долг!) — одна жена, двое детей, три комнаты, четыре колеса». 250 тысяч легковых машин, из них 140 тысяч частные — вот главная беда. Даже по крайне скромным подсчетам, к 1992 году их может оказаться 400 тысяч!
В свете росы, рассыпавшейся миллионами жемчужин по длинным седым лезвиям трав лаланга, навстречу заунывным звукам муэдзина, звавшего верующих к первой утренней молитве, в мечеть тянулись малайцы в длинных белых одеждах и черных вельветовых сонгкоках на голове. И вдруг возникла другая группа людей. Они двигались навстречу, со стороны университета. На майках у студентов наклеены картннки: красная машина, перечеркнутая черной линией. В руках — плакаты: «Не будем рабами машин!» Студенты шли но направлению к Ботаническому саду, куда только что удалились первые посланцы нового дня — энтузиасты дорассветного бега. Там группы соединились и начали свой марш-протест по дорогам просыпающегося Сингапура: «Не будем рабами машин!»
Заколдованный круг
Как разорвать этот заколдованный круг: появляется больше машин — строится больше дорог, а это, в свою очередь, стимулирует появление новых машин, и тогда возникают пробки. В Сингапуре их к тому же не две — утренняя и вечерняя, как в большинстве городов, а три (дополнительная дневная обязана двухсменному обучению в школах). «Для кого же мы все-таки строим город: для машин или для людей?» Так обозначил проблему министр коммуникаций Онг Тенг Чеонг.
В колониальные времена город строился явно не для пешеходов. Английские администраторы рассуждали примерно так: большие господа — «туан бесар», малые господа — «туан кечил» и просто «туаны» помельче, но все-таки свои, европейцы, пешком не ходят, а прочие, те, кто стоял у основания пирамиды — разгружал олово и каучук в порту, расчищал джунгли, строил бунгало для больших господ, в расчет не шли.