- Но ведь всем, кто читает газеты, известно,- заметил Кроу,- что в Военной разведке нет второй секции. Как нет и четвёртой.
- Именно поэтому мы и собираемся предложить им свои услуги.
- А что именно вы продаёте?
- Вам известно, в чём состоят способности Авагдду?
- Известно. По моим каналам.
- Авагдду может выводить на чистую воду не только клерков-шпионов. Например, под сомнением верность многих вассалов Империи. Все эти раджи и султаны не забыли, что когда-то были независимыми государями. И в глубине души готовы продаться кому угодно.
- Это так. Смею заметить, единственный вассал, которому мог бы доверять король Эдуард - это принц Уэльский. Но пока его величество продолжает оставаться принцем Уэльским, ему не на кого положиться.
- Весьма остроумно. Мы собираемся предложить Британской Империи услуги по чтению таких созников. Обычно человек не решается признаться даже себе. Однако предательство уже свило гнездо в его сердце. С помощью таланта Авагдду мы сможем выводить их на чистую воду.
- Ага! Закуём в кандалы, возьмём за руки и будем читать,- провозгласил Гвион,- А если особа коронованная, то кандалы будут золотые.
Парнишка уже расправился с десертом.
- Ты прав, Гвион,- кивнул клетчатой кепкой Мирддин,- Золото - отличный рестранслятор флюидов. Но, как вы, наверное, догадались, сэр Саймон, золотые оковы стоят немало. И будет лучше, если заплатит за них казначейство.
- Я вижу, ваш малодой человек делает большие успехи,- Кроу полез во внутренний карман,- Позвольте подарить ему мою последнюю книжку по магии. Она вышла под псевдонимом, так что моё инкогнито не будет нарушено.
Ему и правда нравился мелкий Гвион. Хотелось уберечь парнишку от нагоняя за то, что влезает в разговор взрослых.
- Гвион, можешь взять,- сказала Керридвен,- Скажите, эта книга не очень опасна?
- Для свободных умов - нет.
- Гвион, в этот раз ты должен быть аккуратней. Кого ты в прошлый раз вызвал, что даже крыша загремела?
- Блодьювед, тётушка Керридвен. Её звали Блодьювед.
Кроу поднялся.
- Благодарю за информацию, господа. Было очень вкусно. А сейчас я вынужден вас покинуть. Веду расследование, надо осмотреться.
Он отправился к пальмам, как можно непринуждённей. Пятьдесят фунтов остались нетронутыми.
Кроу разглядывал зонтичные пальмы. Они ничуть не изменились с тех пор, как он в прошлый раз путешествовал по Вест-Индии.
Сэр Саймон уже осмотрел и окно восьмого номера, и небольшой сад, и закрытый на ремонт театр. Никаких зловещих знаков, символов или людей. Словно ты не на загадочном Востоке, а в великосветском и унылом Брайтоне.
Кроу опирался на пальму и вытирал бороду платком. От влажной духоты мутило. А может, это подействовал сингапурский коктейль на голодный желудок?
Внимание зацепилось за здание на другой стороне улицы.
Оно напоминало одно из колониальный учреждений - каменные корпуса с высокими окнами, и декративная ограда, обросшая виноградом. С заднего двора доносились крики детей и удары мяча.
Похоже, какая-то престижная школа - вроде Итона, но на сингапурский манер. Что в ней учатся китайцы, это тоже не сильно удивило. Раз китайцев стали селить в Бингли, - значит, их теперь можно учить в Итоне.
А впереди, на ограде, сидел китаец в школьной форме и с биноклем на шее. Китаец увлечённо делал вид, что читает книгу и помечает карандашом. Но постоянно посматривал в сторону Бингли. И забывал переворачивать страницы.
Школьник-китаец пока не делал ничего странного. Но в магии, как на войне и в любви, нужно атаковать первым.
Сэр Саймон оторвался от пальмы, встал в позицию и сделал несколько пассов, накапливая энергию. Надо поставить печать на китайца. На всякий случай.
Но пальцы свело судорогой. Он потёр пальцы, снова развёл руки - но тут в голове словно лопнул жирный пузырь.
Оккультист захрепел н повалился на сухую горячую землю. Голова кружилась. Он закрыл глаза, собрал всё волю, перевернулся и снова разлепил глаза.
Подозрительный школьник стоял прямо над ним.
В руке у китайца был нож.
5. Соглядатай
- Вам нужна помощь, сэр?- спросил китаец,- Я могу разрезать галстук.
Он говорил по английски даже слишком правильно.
- Не надо,- отозвался Кроу,- Я и в галстуке полежу. Спрячь, пожалуйста, нож. Он меня раздражает. И встань на полшага левее, мне солнце в глаза бьёт.
Школьник подчинился.
На вид ему было лет четырнадцать. Безукоризненно подстриженные волосы, приглаженные на правый пробор. Белые, отутюженнные и хрустящие рубашка и шорты, словно пять минут как из стирки. Сверкающие ботинки вязнут в жирной земле.
На шее - огромный морской бинокль.