Редкие постяльцы тоже сделались сумрачными и скупыми. Весь уголь уходит на них. Его нужно так много, что кажется, будто постояльцы его едят вместо шоколада. А шоколад он с сестрой добывает лишь два раза в год, когда пресвитер устраивает очередной Прилив Веры с раздачей всего, что вкусно.
Их семья считается методистами, как и принято в долине Банви. Раз в месяц они должны это подтверждать. Из проповедей пресвитера Прайса Гвион усвоил, что англичане - это, конечно, братья, но всё равно почти католики. В отличии от ирландцев, которые католики совсем. Англичане в своих больших городах думают, что валлийцы - это сплогь шахтёры, подземные гномики. Хотя в долине Банви это и не так. Поэтому надо уповать на Христа и голосовать за Либеральную партию. Со слезами на глазах мы вспоминаем, как в 1920 приезжал премьер-министр Ллойд-Джордж, и вступил в силу Церковный Акт 1914 года, отсроченный на время Великой Войны. Гвион не вспоминает - в 1920 его ещё на свете не было.
А вот и станция. Только в больших города Гвион начал понимать, насколько в Лланфер-Керейнионе всё близко.
Станция - конченая для железной дороги, с длинным рядом аккуратных серых ангаров. Поезд уже показался. Вот он, дымит на чёрной нитке железнодорожных путей, зажатыми между топкой речкой и изумрудным холмом, где овцы, как белые пятнышки.
Отец на дощатом перроне и отрешённо смотрит в пространство. Кто-то думает, что он стал таким после тридцатого года. Но Гвион знает: отец был таким всегда. Таким он вернулся с Великой Войны, таким он женился на матери. И лучше не пытаться его изменить. Он может хрустнуть и сломаться, как ломаются ножки у трестнувших старых шкафов, когда их пытаются двигать.
А тётушка Керридвен уже на платформе. Весь багаж - один чемодан, это подозрительно. А ещё с ней - пожилой бородач в костюме, какие носили до Великой Войны, крошечных очках и клетчатом берете торчком. Гвион не может взять в толк, где он видел такую, а потом вспоминает: да это же смешной старый еврей Исаак с гравюры старом издании “Авенго” сэра Вальтера Скотта!
Живот напоминает, что хочет булочку. Гвион надеется, что тётушка Керридвен чем-нибудь угостит. Он смотрит под мост, но гусей уже и след простыл.
Шаги гулко отдаются по дощатому посту. Идти надо осторожно. Мост старый и досочек не хватает. Гвион говорит про сестру, но никто не обращает внимания. Он смотрит в сторону церкви, но под светло-серыми стенами уже никого нет. Только чёрные галки прыгают по могилам.
- Они поедут как мои слуги,- говорит тётушка Керридвен.
- Почему слуги?..- спрашивает отец. Он всё так же смотрит в пространство.
- Не бойтесь. С ними ничего не случится. Я буду их кормить.
Это как-то связано с правами на перемещение. Как всегда во сне, про это совершенно ясно, причём непонятно - откуда.
Уже садимся в вагон. Вишнёво-красная обивка, сверкают начищенные медные ручки и поручни. У Агаты два чемодана со старыми платьями.
- Во времена славной Арианрод, когда шоссейной дороги не было,- говорит бородач в клетчатой кепке,- ездили по тракту, через лес. Три дня на перекладных. А напрямую, через озеро Вирнви, не срезать. Там и сейчас толком дороги нет.
Керридвен смотрит с лёгким презрением. Старик снова уходит в книгу. Хочется есть.
Едем по другой дуге, тоже в объезд. Пересаживаемся в Уэлшпуле и Чирке.
В Уэлшпуле нет даже города - псведоготический вокзал из коричневгого камня стоит между двумя стенами смешаного леса и похож на дом мелкопоместного джентри, где слишком тесно даже для привидений.
В Чирке вместо вокзала и вовсе маленькая жёлтая будочка с билетной кассой. Просторные белые коттеджи насмешливо взирают с поросшего лесом холма. Поесть опять не получилось.
Агата интересуется, будут ли там, куда мы едем, шоколадные пирожные. И если будут, то насколько чаще, чем два раза в год.
- Надо есть мёд,- поучает Эмброуз Аурелианус (он требует называть его обоими именами),- Мёд - это сладкая тайна древних арийских кельтов.
Гвион говорит, что согласен и на медовые пирожные. Он был на них согласен ещё в Лланфер-Керейнион.
Лес на холмах всё гуще. А вот и Бала. Замечательный курортный городок. Пока поезд идёт по мосту, Гвион успевает разглядеть холодную геометрию полей гольф-клуба.
Главная улица начинается прямо от станции. Мощёная мостовая, магазинчики словно с картинок к Диккенсу. Напротив паба - статуя, одетая в мантию с гербом по случаю победы местной футбольной команды.
Идут по улицу вчетвером, Керридвен впереди, как королева, за ней советник Эмброуз Аурелианус, и Гвион с Агатой позади, почтительными пажами. За ними рабочие в кепках как у отца несут котёл из паравоза, на котором они ехали.