Что до рыжего, настырного Фокса Кернунна, то он заплатил мне совершенно невероятную сумму за три рисунка с его младшей сестрой.
Но всё равно главные тайны прятались от меня. И сколько я не бороздил внешние воды разума, величайшие сокровища оставались где-то ещё. А сны моих соседей по особняку я не понимал - они были на других языках.
Как-то ранним туманным утром я сидел на открытой веранде и рисовал по мотивам недавнего кошмара. И как только закончил кота, что повис на молитвенном колоколе, возле калитки задребезжал звонок.
Я продолжал рисовать, но звонок настаивал. Пришлось спуститься и отпереть.
Туман был густой и серый - точь-в-точь как тот, через который мы подходили к чёрной громадине замка. И в нём стоял низенький силуэт в фуражке и с газетами.
- Свежий Singapore Herald, - произнёс почтальон.
- А просто положить нельзя?
- Газеты сейчас часто воруют, - из-под форменной фуражки сверкнули чёрные глаза,- Международное положение, сам понимаешь.
И тут я заметил, что почтальон говорит по-японски. А приглядевшись получше, я вообще перестал что-то понимать.
- Хиро-семпай, что ты тут делаешь? Ты же в военное училище поступал!
- У меня каникулы. Подрабатываю.
- Но почему в Сингапуре?
- А ты всё рисуешь? - Хиро как ни в чём ни бывало отпихнул меня, и зашагал к веранде,- Покажешь новые?
Тут я удивился ещё больше. Хиро был прирождённый патриот и из живописи признавал только боевые корабли из полувоенных изданий.
Он посмотрел "Хищников" (новых) и "Лисицу с флейтой" и заявил, что мой теперешний стиль - это катастрофа. И если я хочу достичь подлинно японского мастерства, мне стоит заглянуть на курсы при консульстве. Иначе весь талант пойдёт ко дну, как русский флот под Цусимой.
Камни замка дышали холодом. Рядом горело окошко привратника, но Фокс даже не сбавил шаг. Он считал себя крутым, как и все англичане, настоящим романтиком, достойным потомков валлийских воителей, английских бардов и шотландских обозревателей. В воротах открыта небольшая дверца - и этого достаточно.
Правильный шестиугольный двор вымощен выпуклыми камнями. Из углов тянулись струи дыма, похожие на усы гороха, а прямо над головой нависала, закрывая солнце, высоченная башня-донжон, словно огромная чёрная полоса на багровом полотнище неба.
Страх был ощутим - как слышен сквозь ночь низкий протяжный гудок.
- Итак, начинаем искать.
- Искать не надо. Нужно просто следовать сну. Он сам приведёт, куда надо.
- А ты потом нарисуешь, что увидел?
- Только то, что пристойно повесить на стену, - с заговорщицкой улыбкой произнёс я.
Неделю назад была выставка и мою “Девушку на Букит-Тимах” купил японский консул. Девушку я рисовал с бирманки, а холм - по памяти. В короткой речи консул заявил, что таланты вроде Киёаки Ёсиды есть верный предвестник всемирного расцвета японской живописи и дополнительно вручил старомодный каллиграфический набор в тяжёлой шкатулке.
- Стой, джап, не беги. Первым иду я. Художники - в обозе. Понятно?
И пошёл через двор к арке. За аркой начиналась длинная галерея, а слева вздымалась наружная стена, отрезавшая полнеба.
Я бросил быстрый взгляд на его ноги - и в ту же секунду прыгнул в одну из комнат угловой башни.
Конечно, такой трюк непрост даже для опытного сновидца. Ведь я впервые оказался в Замке Ночной Кобылы. Несколько месяцев я изучал архитектуру английских замков, чтобы сходу разгадать все комнаты, переходы и ловушки.
Первая комната оказалась шестиугольной. Я немедленно прыгнул на этаж выше, даже не запоминая обстановки.
Здесь углов уже пять - значит, ловушки нет.
Справа и слева - по книжному шкафу, посередине - бойница во двор, там трепещет луна. Под окном - окованный железом сундук с замком в форме льва.
Быстро, на одном вдохе, хватаю с полки первую попавшуюся папку и распахиваю на середине. Что приятно в сновидческих архивах - здесь сразу найдёшь то, что искал.
Передо мной - план обороны Сингапура, все доты, казармы и минные поля. Я моментально запечатлеваю схему, мысленно расчертив её на квадраты координат.
Именно тут, за резными воротами сна, скрывались (даже от Фокса!) величайшие тайны Британской Империи. Сталин, Рузвельт, Муссолини и Гитлер делали всё возможное, чтобы завладеть ими в последние месяцы перед великой войной, но добыть удавалось лишь негодные прожекты и общеизвестную статистику. Критическая информация хранилась здесь, в замке, которой мог только присниться. А чтобы хранилище не рассыпалось, доверенные офицеры секретной службы, рассеянные по всему миру, поддерживали его целостность, передавая друг другу вахту.