Жоффруа завернулся в шелковое кимоно. Дернув за шнурок, опустил шторы. Вдавил клавишу, запустив электронную защиту компьютера. Какие-то импульсы, природа которых оставалась доступной пониманию лишь дяди Пиватски, предупреждали перехват сведений при вызове их на экран из электронной картотеки Индо-Австралийского банка. Что же за спиной у русского с корсиканской фамилией? Жоффруа набрал код допуска в банк данных.
Когда в веренице малозначащих сведений на экран выплыла фамилия Петракова, его сделки с "Ассошиэйтед мерчант бэнк" и преследование по суду Амоса Доуви, знакомство с Клео Сурапато и связи с Индо-Австралийским банком, стало ясно, что можно и промахнуться, недооценив собеседника. Требовалась основательная подготовка.
Жоффруа включил "глаз" телекамеры, установленной в операционном зале.
На экране, вмонтированном в панель рядом с компьютером, возникли подголовник кресла и стол старшего бухгалтера. У стола в кресле, ожидая подпись на кассовом ордере, томился китайский джентльмен в линялых трусах, майке и шлепанцах. Он прижимал к животу четыре или пять пачек гонконгских долларов, стянутых резинками. Старинный клиент, который не доверял чекам, вообще не доверял никаким бумажкам, кроме дензнаков, и менял валютную наличность на наличность... У прилавка кассира бородач с сигарой, французский консул, и прилетевший из Парижа бледный, с синяками под глазами, полицейский комиссар в темном костюме, похожий на де Голля, перебирали пачки счетов. Откладывали те, что были подписаны контролером, выбросившимся с восьмого этажа четыре дня назад. Странная смерть, растрат за контролером не осталось... Впрочем, в Бангкоке некоторым фарангам, как азиаты называют белых, на роду написано выброситься или быть выброшенными с балкона высотки. Если человек отправился в Азию, как говорит дядя Пиватски, не исключено, что он отправился именно за смертью и не нужно искать иных объяснений. У всякого на шее невидимая петля - с датой, когда эта петля затянется. Карма. Судьба...
Куда же запропастился бухгалтер?
Жоффруа снял трубку телефона внутренней связи. Набрал 02.
- Слушаю, шеф, - сказал старший бухгалтер.
- Через десяток минут привезут русского. Если к этому времени я не появлюсь внизу, встретьте его, пожалуйста. Скажите, что я ненадолго задерживаюсь. Поговорите о чем-нибудь. Так, вообще... О московских долгах, например. Для разогрева.
Бухгалтер молчал. Это, во-первых, означало: зачем меня учить, молодой хозяин? И во-вторых: ваш отец, молодой хозяин, появляется на деловых свиданиях пунктуально. Не исключалось, что отец предоставил этому китайскому педанту канал контроля за выходом его, Жоффруа, личного компьютера на базу данных и бухгалтер видит на своем экране, чем интересуется директор отделения. Поэтому Жоффруа не клал трубку, ждал хотя бы формального изъявления послушания.
- Будет исполнено, патрон, - сказал бухгалтер.
Он носил прозвище Крот, поскольку обитал в подземном, грунтовом мире Индо-Австралийского банка, высовываясь на поверхность лишь в исключительных случаях. Такие случаи на жаргоне служащих банка классифицировались как "явление привидений". Это значило, что в операционном зале объявлялись фигуры, выпадавшие из системы нормальных финансовых операций, ими-то и занимался исключительно Крот. Гонконгский миллионер в нижнем белье и полицейский комиссар в пиджачной паре из Парижа входили в этот разряд. Ожидавшийся московский гость, пожалуй, тоже.
Крот, обретаясь в подземельях, обладал обостренным чутьем на любые отклонения от нормы, проявлявшиеся на поверхности, в реальной жизни. Изощренный, "скользкий" финансовый документ, даже сваренный из подлинных цифр, непременно застревал на его столе. Эта прозорливость имела объяснение. Банковские агенты и биржевые маклеры, то есть "ребята горячих денег", как называл их дядя Пиватски, поговаривали, будто бухгалтер имеет собственных "кротов", роющих на недосягаемых глубинах чужих замыслов повсюду в мире, благодаря чему и обваливаются любые хитроумные подкопы к деньгам отца, его "старинного друга" Клео Сурапато и "боевого товарища" дяди Пиватски. При этом успешно прокладываются сапы к чужим денежным средствам.
Жоффруа набрал сингапурский номер такого "крота". Услышав в трубке знакомый голос, он с сожалением подумал, что приходиться слышать его только по делу.
- Барбара? Это говорит парень, который пять лет назад набрался наглости сказать ведущей финансовой пифии в клубе журналистов исторические слова: "Весна, мадам, и поэтому неимоверно хочется познакомится с совершенно нескромной особой".
- А что ответила газетная зануда?
- Она ответила: "А также с каким-нибудь бездельником, чтобы сбежать от этих умников на свежий воздух поиграть в крикет".
- И тогда бездельник призвал: "Мадам, примерим наши намерения!" Какие они у тебя сейчас, Жоффруа?
- Барбара, меня интересует подоплека дела Амоса Доуви.
- Ах, русские!
В голосе Барбары ему послышалось оживление.
- Отчего энтузиазм? - спросил Жоффруа.
- Русские, как говорят некоторые, в том числе и Доуви, не считают денег. У меня же такое ощущение, что эти ребята вдруг начали их недосчитываться. Вот и твой звонок... По правде говоря, я ждала... то есть жду из Бангкока другого звонка. Как раз от русского. Но это не к делу. Ты напомнил мне о весне...
Она назвала Жоффруа код выхода на банк данных, которые его интересовали.
- Ты так щедра, Барбара. Спасибо большое!
- Только потому, что мы чуть было не стали родственниками, Жоффруа.
- Ты пыталась купить акции нашего семейного банка?
- Была на пути к тому. Несколько часов назад твой отец сделал мне формальное предложение...
Она отключилась.
Жоффруа дважды сбивался с порядка, в котором следовало набирать цифры закодированного телефона в Сингапуре с выходом в информационные запасники газеты "Стрейтс таймс".
Отец предпринял странный и неожиданный шаг. Странный и неожиданный...
Деловой расчет исключался. Тогда - возрастная дурь? Блажь провести остаток жизни вместе с элегантной, умной, обаятельной и загадочной метиской? Несколько лег сексуальной агонии в объятиях красавицы и - пропади все пропадом?
Жоффруа минуты две читал и не понимал вызванного на экран текста. Заставил себя сосредоточиться. На мониторе компьютера мерцали строки:
"Барбара Чунг, доверительно тем, кого это касается.
Мой источник из Вашингтона. Попытку российской внешней разведки прибрать к рукам калифорнийские банки, в которую вовлечен бывший сингапурский делец Амос Доуви, едва удалось сорвать принятием соответствующего закона. Два демократа от Нью-Йорка, а именно сенатор Дэниэл Мойнихен и член палаты представителей Чарлз Шумер, выступили с законопроектом. Он стал откликом на сообщение о потрясающей операции русской внешней разведки. О самой этой операции пронюхали журналисты "Нью-Йорк таймс". Законодательную инициативу поддерживает управление контрразведки, входящее в ФБР. Управление и стало источником сведений для публикации.
Согласно "Нью-Йорк таймс", российский агент попытался скупить акции трех банков в Северной Калифорнии и подбирался к четвертому. Агент осуществлял часть плана русских по проникновению в коммерческие и технологические секреты.
В настоящее время в США нет препятствий для покупки иностранцами четверти акций финансовых или банковских компаний, что равносильно фактическому приобретению их в собственность. В законопроекте предусматриваются требование о предоставлении в этом случае сведений относительно национального происхождения средств покупщика и наказание за ложные данные.
Проведено расследование, из которого следует, что контрразведывательным службам США подкладывается следующая версия.
Некто Амос Доуви вознамерился приобрести акции нескольких американских банков. Средства на это он получил в виде кредитов от представительства российской холдинговой группы "Евразия" в Сингапуре. Фактическим распорядителем кредитов является Петраков, генерал бывшего КГБ, ныне высокопоставленный оперативник службы внешней разведки России. Сначала Доуви перевел полученные им лично от Петракова 118 миллионов долларов в Панаму, где открыл счет в "Пасифик Атлантик бэнк". Оттуда он отправил эти деньги в "Юнион бэнк", Нашвилл, штат Теннесси. Приехав в Нашвилл, Доуви перевел свои миллионы в Сан-Франциско. Появившись в этом городе, он и развернул операции по скупке акций "Пенинсула нэшнл бэнк", "Ферст нэшнл бэнк оф Фресно", "Тахо нэшнл бэнк" и "Камино Калифорниа", выдавая себя за нашвиллского дельца.