По второму глотку сделали за наметившееся сотрудничество. Лотосовый кисель принесли, когда они говорили о футбольном матче между университетскими командами. Посмеялись неудаче сборной дипломатического корпуса в игре против клуба бизнесменов. Первый секретарь уругвайского посольства закатил мяч в ворота собственной команды.
- Раз уж мы заговорили об успехах бизнесменов... - сказал Супичай и замолчал, снимая салфетку с колен.
Дроздов ждал.
- Раз уж мы заговорили о них?
- В этом городе, господин Дроздов, несколько дней находился гражданин вашей страны Севастьянов. Насколько нам известно, он уехал в Сингапур. Кажется, он встречался с представителями Индо-Австралийского банка и "Бэнк оф Америка". Не помню точно, с кем. Да это и не столь важно...
- Что же показалось важным, господин Супичай?
- Пустячная история, не подтвержденная пока документально. История о связях некоторых держателей акций Индо-Австралийского банка с героиновым бизнесом. Бангкокское отделение этого банка находится под подозрением как стиральная машина и канал перекачки героиновых денег в нормальный финансовый оборот. Это отделение, по нашей агентурной информации, выступает инструментом прививки грязных денег к "голубым", то есть заслуживающим уважения...
- Итак, Севастьянов?
- Мы выявили слежку за ним в гостинице "Амбассадор". Затем его снимали телеобъективом в аэропорту перед вылетом в Сингапур. Кроме того...
Супичай ложечкой поворошил на дне пиалы остатки кисельной гущи. Он ждал проявления интереса к теме.
- Кроме того? - проявил интерес Дроздов.
- Мне неприятно вторгаться в частную жизнь ваших сограждан... Однако, пришлось, поскольку слежка велась и за его отношениями интимного характера с русской леди, женой первого секретаря вашего посольства господина Немчины...
Капитан справился с записью на костяной пластинке, вставленной в его портмоне.
- Госпожой Клывды... Прошу извинить произношение.
- Имя произнесено безупречно, господин Супичай, - сказал Дроздов. Клавдия... Кто же проводил слежку? Спецслужба третьей страны?
Капитан большим пальцем стер надпись на пластинке. Захлопнул портмоне.
- Не берусь утверждать, что именно так, господин Дроздов. Агентурное наблюдение велось известной в наших краях частной фирмой "Деловые советы и защита", предоставляющей платные услуги на основе соответствующих соглашений. При этом мне представляется, что здесь-то, как говорится, и стоит основная точка... Владелец "Деловых советов и защиты" является отцом директора бангкокского отделения Индо-Австралийского банка, с которым Севастьянов имел контакт.
- Вы предполагаете, что партнеры собирают компрометирующие материалы на Севастьянова? А если это рутинная проверка серьезности его деловых намерений?
- Мы вправе только предполагать.
- Попытку компрометации?
- И все остальное. Частную агентуру, бывает, нанимают правительственные службы. Например, вербуют через третье лицо...
- С какой же целью?
- Мы не всезнайки, господин Дроздов.
- Ваша практика, дорогой капитан, - сказал Дроздов, - как и ваш опыт... Смотрите-ка... Индо-Австралийский банк - это стиральная машина. Связан родственными узами с фирмой "Деловые советы и защита". Севастьянов вступает в переговоры с главой бангкокского отделения Индо-Австралийского банка и немедленно оказывается под наблюдением "Деловых советов и защиты". Это не партнерство, а скорее противостояние!
- Логично предположить, что идет какой-то сложный и тщательно скрываемый спор. Севастьянов проявляет активность. Может быть, Индо-Австралийский банк задерживает выплату каких-то сумм организации, которую представляет Севастьянов. Допустимо, что и не сам банк, а кто-то из его значительных клиентов... Возможно также, что деньги, которые хочет вытянуть Севастьянов, срослись с грязными. Их бы и рады возвратить, чтобы покончить со спором, да не в состоянии. Снять большую сумму с какого-то счета - значит привести в движение тщательно скрываемую цепь связей, тянущуюся к стиральной машине... А мы немедленно уловим это движение и выявим ту часть цепи, которая пока ещё для нас пунктир... Может так быть?
Дроздов кивнул.
- Отсюда и слежка за Севастьяновым... Вы знаете, насколько это дорогое удовольствие. А ради друзей или дружественных партнеров, господин Дроздов, на такого рода расходы не идут...
- Соображения интересные, - сказал Дроздов.
Супичай встал из-за стола первым. Он знал все-таки, что перед ним подполковник.
После трапезы всякий клиент "Чокичая" получал на стоянке свой автомобиль отмытым до зеркального блеска.
Вписываясь в своей мощной "тойоте-крессиде" в поворот скоростного шоссе, проложенного по эстакаде над Бангкоком, Дроздов скорее по привычке, чем надобности, взглянул в зеркало заднего вида.
Все реже в последние месяцы тянулись "хвосты". Отделались от страхов, которых набирались в американских спецшколах?
Дроздов подумал: "Вот тебе и бухгалтер, вот тебе и тихоня".
Когда дежурный посольства на Саторн-роуд, заметив на экране монитора консульскую машину, раздвинул автоматические ворота, у Дроздова уже почти сложился текст донесения в Москву.
Едва открыв дверь в мезонин, Дроздов услышал дребезжание телефона.
- Консульский отдел, - сказал он в трубку.
- Николай, это Шемякин...
- Из дальних странствий возвратясь! Ты мне маску с Бали доставил? Говори сразу...
- Я иду к тебе, - сказал Шемякин.
Дроздов сполоснул руки в крохотном умывальнике, включил кофеварку. Привычно ссутулившись, взглянул в окно.
На "психодроме" журналист, задержавшись на минуту, смешил прогуливавшихся Немчин. Клава прикладывала ладони к щекам. Ее муж протягивал Шемякину какие-то деньги.
Консул вернулся в кабинетик.
По регистрационному журналу отпуск Немчинам предстоял через полтора месяца. Свидание Клавы и Севастьянова в "Амбассадоре" ускоряло выезд и превращало его в окончательный отъезд. Приходилось выселять способного дипломата. Но Дроздов не мог подвергать малейшему риску операцию, развивавшуюся вопреки многим опасениям и по фантастически дерзкому замыслу. Шантаж Севастьянова могли начать с Клавы, в Бангкоке.
- Входите! - отозвался он на стук в дверь. - Там кофеварка включена, и питье, верно, сготовилось...
Следовало ещё продумать формулировку для посла.
В прихожей грохнуло. Сильно пахнуло кофе.
- Разбил и пролил?
Шемякин в дверях развел руками.
- Разбил и пролил... Тряпка есть?
Пока варился новый кофе, оба молчали.
- Николай, - сказал журналист, - что такое для тебя Севастьянов? Парень, летевший со мной в Сингапур...
Дроздов осмотрел чашки. У обеих отбились ручки. Он разлил кофе. Отпил и крякнул.
- Человек. Русский человек... А почему такой вопрос?
Пока Шемякин говорил речь в защиту сингапурского бухгалтера, готовившегося к героическому поступку, он не притронулся к кофе.
Дроздов не задавал вопросов и не уточнял деталей. Равнодушно катал чашку без ручки между лопатообразными ладонями.
Бэзил разнервничался. Консула словно подменили. Потом Шемякин сообразил: между дроздовских губ не дымила сигарета.
- Ты курить, что ли, бросил?
- Бросил, - сказал Дроздов. - Хорошо теперь себя чувствую...
Встал, ссутулившись.
- Может, ты думаешь, я выдумал про Севастьянова? - спросил Шемякин.
- Может, и не выдумал...
- Тогда надо что-то для него сделать! Поддержать... А ты зеваешь во весь рот от скуки.
- Сделай...
- Слушай, Николай, ты меня не понял... Парень в одиночку ввязывается в жуткую свалку. Не завтра, так послезавтра... Я чувствую... Нужно помочь. У тебя ведь власть... есть возможность поддержать...