К начальнику конной станции подошла та, к которой он только что особенно обратился, — стройная дама средних лет, в голубом джинсовом костюме, соломенной панаме и дымчатых очках, с букетом цветов в изящных руках.
Грек повел ее с собой, помог сесть в седло, взял поводья и, когда колонна тронулась, повел лошадь с необычной наездницей.
Через несколько минут грек заговорил:
— Три года. Долго вы к нам ехали…
— Я очень редко бываю в седле… — сказала наездница.
Грек глянул на женщину, в облике которой не было смятения: она свободно покачивалась в такт движению лошади, одной рукой держась за седельную луку, другой прижимая к груди свой огромный букет, который гармонировал с серебристыми волосами, волнами выпадавшими из-под соломенной панамы.
— Ничего. У вас всё получается… — угрюмо сказал грек.
Угрюмость была напускной: такое случалось в его общении с красивыми женщинами.
— Лошади любят гибких и уверенных амазонок, то, что вы собой представляете. С вами наша старушка, думаю, вспоминает свое цирковое прошлое, ловких наездниц, жар софитов и гром оваций… Вообще, вы с ней одной… гм… одно целое. Единое облако… С цветами.
Женщина, никак не отреагировала, продолжая, казалось, бесстрастно осматривать окружающее пространство.
— Это не комплимент, — добавил грек.
Женщина обратила к нему свой дарующий взгляд — дескать, если так, то…
— С чего вы взяли про мою уверенность? Вы видите меня впервые, и моя просьба к вам, насколько я помню, не содержала информации о…
Теперь грек смотрел прямо перед собой, якобы занятый только дорогой.
— Опыт. Люди, которые садятся на лошадь, становятся иными. Самими собой. Их видно… Вряд ли словами объяснить то, что мне известно по этому поводу…
— Вы уже достаточно объяснили, — уверила его женщина, убрав руку с луки и пошлёпав лошадь по шее. — Как ее зовут?
— Ласка. Если бы вы спросили меня больше, чтоб сравнить мою угадалку с действительностью… — грек усмехнулся. — Но вы нелюбознательны.
Женщина заговорила миролюбиво:
— Я действительно никогда не обращаюсь к гадалкам и прочим ясновидцам. Но если у вас есть сильное желание попрактиковаться… Однако учтите, что вы уже немного ошиблись, говоря о длине моего пути сюда… Всего на двадцать лет.
Грек косо задрал голову, задержал взгляд, удивляясь и еще раз оценивая. В речи появилась плохо скрытая мстительная раздраженность:
— Джип, на котором вы приехали сюда… За рулем всегда вы сами, ни мужа у вас, ни фаворитного пажа… Вы — сама себе всё!..
Грек отвернулся, чтобы не видеть реакции собеседницы, что-то преувеличенно громко крикнул инструктору, который также вел лошадь с ребенком в седле. Затем потянул поводья вправо, строго скомандовав женщине:
— Здесь осторожнее, ветки…
Они вышли из каравана, уйдя с тропы, и сразу же погрузились в частые кусты, которые скоро сменились открытым, но затененным пространством. Возле высокого и раскидистого дерева грек остановил лошадь.
Показал на место возле мощного ствола:
— Здесь.
Женщина не двигалась и не выражала никаких эмоций, только покачивалась в седле, оттого что лошадь перебирала ногами.
Грек подал ей руку:
— Спешитесь?
Но женщина вместо ответа вложила в поданную мужчиной руку свой букет. Медленно сняла очки, подтвердив предполагаемую красоту внимательных глаз, взгляд которых был устремлен к указанному месту.
— У меня мало времени.
Грек, пожав плечами, осторожно положил букет к основанию дерева, затем, подумав, поставил его вертикально, прислонив цветы к коре.
Он еще больше удивился тому, что дама, возвратив лицу очки, молча наклонилась в седле, взяла поводья и энергичными движениями, работая поводом и шенкелем, развернула лошадь на месте и погнала ее прочь…
Грек, оставшийся один, слышал, как Ласка с шумом продиралась сквозь прутяную гущу, как дважды, раненой птицей вскрикнула амазонка…
Он пошел следом, и в кустах подобрал соломенную панаму. Как следопыт, прикинул расстояние: здесь амазонка вскрикнула второй раз, видимо налетев лицом на ветку.