Разочарован, устал, бормочет:
«Дерби в Кентукки упадочно и порочно».
Антуан Рокантен, рыжий узник свободы, он в суматохе
Потерял смысл жизни, и теперь принимает роды у новой эпохи.
Беднягу тошнит от всего, ему очень плохо.
Лео Бернетт. Звучит как вино, но нет —
Нафталиновый дед, вот уж сто лет
Как жуёт зелёные яблоки на завтрак и на обед,
Выплевывая вместо косточек слоганы.
«Новинка! Новый Рено Дастер, цвет Атакама»!
Жаль, Бодрийяр не застал инстаграма.
Далее малодушно топчется на мелководье
Фейковый донкихот, самопровозглашенный рапсод — я.
Среди войска глупцов я — маркитант,
Среди сонма творцов я — дилетант,
Я мим, я мем, я паяц, я факир,
Я ярмарочный мошенник.
Завлекаю прохожих купить сувенир,
Прилепив к нему липовый ценник.
«Подходите, смотрите, всего за пятак!..»
Мы сидим у костра и ждём, когда рассеется мрак.
Мальчик, выплывший из воды,
Шутовской выжимает колпак.
Говорит, что Бог бережёт дураков
И ныне, и присно, и во веки веков.
Антуан, старина, говорит:
«Послушаю джаз, это меня подбодрит».
Дед говорит по-прежнему слоганами.
Я говорю:
«К моим тридцати слова — это всё, что мной нажито».
Море волнуется два,
Море волнуется раз,
«Добрый день, не подскажете,
Как отсюда пройти на Парнас?»