– Мистер Оливер, где же вы так долго были, сэр? За океаном, за океаном! Учились, учились! Святой боже, сэр, наверное, не отрывались от книг. Никто не мог говорить о вас. Покров тайны окружил вас, никому не разрешалось прикоснуться к нему. Вы женились, сэр? Господь благословил вас детьми, вы счастливы? Четыре года, мистер Оливер, четыре года! Господи. Только скажите мне, что ваш святой отец жив и в добром здравии, пожалуйста. Уже много долгих дней мы ничего о нем не слышали.
– У него все хорошо. – Оливер забыл про все страхи, осталось только облегчение. – Мистер Тайгер в полном порядке.
– Это правда, мистер Оливер?
– Конечно.
– И у вас все хорошо, сэр?
– Я не женат, но в остальном все хорошо. Спасибо, Гупта. Спасибо.
Спасибо за то, что передо мной ты – не Тайгер.
– Тогда я вдвойне счастлив, как и мы все. Я не мог покинуть свой пост, мистер Оливер. Я не извиняюсь. Бедный мистер Уинзер. Господи! В полном расцвете сил, можно сказать. Настоящий джентльмен. Всегда у него находилось слово и улыбка для нас, маленьких людей, и особенно для дам. А теперь тонущий корабль брошен, пассажиры исчезают, как снег в огне. В среду три секретарши, в четверг два отличных молодых трейдера, теперь ходят слухи, что наш элегантный руководитель аппарата не просто в отпуске, но покинул нас навсегда. Кто-то должен остаться и поддерживать огонь, говорю я, даже если из соображений безопасности нам приходится сидеть в темноте.
– Ты – настоящее сокровище, Гупта.
Возникла неловкая пауза, оба старались понять, а так ли они рады этой встрече. У Гупты термос с горячим чаем. Чашка одна, поэтому Оливеру она досталась первому. Но Оливер старательно избегал взгляда Гупты, а последний то радостно улыбался, то вдруг начинал хмуриться.
– Мистер Тайгер шлет тебе наилучшие пожелания, Гупта, – нарушил затянувшееся молчание Оливер.
– Через вас, сэр? Вы с ним говорили?
– «Если старина Гупта на месте, пни его под зад от моего имени». Ты знаешь его манеру.
– Сэр, я люблю этого человека.
– Он знает, – продолжал Оливер, ненавидя себя. – Он знает меру твоей верности, Гупта. Ничего другого он от тебя и не ожидал.
– Он – самый добрый из всех. У вашего отца великое сердце, позвольте сказать. Вы двое – самые добрые джентльмены. – Лицо Гупты перекосило от тревоги. Все его чувства: любовь, верность, подозрительность, страх – читались на нем, как на листе бумаги. – А что привело вас сюда, позвольте спросить? – У него вдруг прибавилось смелости. – Почему вы вдруг приходите после четырех лет отсутствия да еще передаете мне слова мистера Тайгера? Пожалуйста, сэр, простите меня, я всего лишь слуга.
– Мой отец хочет, чтобы я взял кое– Какие бумаги из нашего сейфа. Он уверен, что они имеют прямое отношение к случившемуся в этот уик-энд.
– О, сэр, – выдохнул Гупта.
– Что такое?
– Я тоже отец, сэр.
«Как и я», – мысленно сказал ему Оливер.
Миниатюрная рука Гупты прижалась к груди.
– Ваш отец не был счастливым отцом, мистер Оливер. Вы – его единственный сын. Я – счастливый отец, сэр. Я знаю разницу. Любовь, которую мистер Тайгер испытывает к вам, не взаимна. Таково его мнение. Если мистер Тайгер доверяет вам, мистер Оливер, тогда все хорошо. Пусть так и будет, – Гупта покивал. Ему открылась истина, и теперь он следовал ей. – Мы поверим доказательствам, мистер Оливер, убедимся на практике, без всяких «если» и «но». Я к этому руку не прикладывал. Обо всем позаботилось провидение. Следуйте за мной, мистер Оливер. К окнам не подходите. – Оливер последовал за тенью Гупты к дверям красного дерева, маскировавшим большой, с комнату, сейф, код замка которого знали только партнеры. Гупта открыл двери, вошел в маленькую прихожую. Как только Оливер переступил порог, закрыл двери и зажег свет. Они стояли лицом друг к другу, разделенные дверцей сейфа. Ростом Гупта был ниже Тайгера, и Оливер всегда думал, что именно по этой причине Тайгер взял его в слуги.
– Ваш отец – очень недоверчивый человек, мистер Оливер. «Кому мы можем полностью доверять, позволь спросить, Гупта? – сказал он мне. – Где благодарность за все, что мы дали тем, кого больше всего любим, спрашиваю я? От кого человек может ожидать абсолютной преданности, как не от своей плоти и крови, скажи мне, будь так любезен? Поэтому, Гупта, я должен подстраховаться против предательства». Это его слова, мистер Оливер, обращенные ко мне лично, поздним вечером, когда мы остались одни.
Цитировал Гупта Тайгера или нет – вопрос, но в том, что он обвинял Оливера в предательстве, не отрывая взгляда от массивной серой двери, сомнений быть не могло.
– «Гупта, – говорит он мне, – берегись сыновей наших, если ими движет зависть. Я не слепой. Причины некоторых неудач, случившихся с моей фирмой, нельзя выявить без тщательного анализа всех фактов. Некие сведения, известные только одному человеку, попали в руки наших непримиримых врагов. Кого мне за это винить? Кто Иуда?»
– Когда он тебе все это говорил?
– Когда несчастья стали множиться, ваш отец впал в глубокую задумчивость. Много часов проводил в сейфе, в который вы хотите войти, проверял верность других глаз, не своих, сэр.
– Тогда я надеюсь, что он смог отмести подозрения, не соответствующие действительности, – резко ответил Оливер.
– Я тоже, сэр. Очень на это надеюсь. Пожалуйста, мистер Оливер, сэр, открывайте сейф. Не торопитесь. Пусть решит Провидение.
Это был вызов. Под немигающим взглядом Гупты Оливер шагнул к двери сейфа. Из зеленого диска выступали кнопки с цифрами. Гупта встал чуть сбоку, сложив руки на груди.
– Я не уверен, что тебе положено при этом присутствовать, – заметил Оливер.
– Сэр, я – de facto сторож дома вашего отца. Я жду доказательств ваших добрых намерений. Это мой долг перед вашим отцом.
Оливер догадался о том, что и так уже знал. «Гупта говорит мне, что Тайгер изменил комбинацию цифр, открывающую замок, и, если я не знаю новой комбинации, значит, Тайгер мне ее не назвал. А раз не назвал, значит, не посылал меня сюда, значит, я нагло лгу ему в лицо, и Провидение это докажет, Провидение выведет меня на чистую воду».
– Гупта, я бы хотел, чтобы ты подождал снаружи.
С недовольной миной Гупта выключил свет, вышел, закрыл за собой двери. Включив свет, Оливер через замочную скважину услышал, как тот оплакивает Тайгера. Тайгер – мученик, пострадавший из-за собственной доброты. Защитник слабых. Жертва спланированного и дьявольского обмана со стороны тех, кого он пригрел на груди. Щедрый работодатель, идеальный муж и отец.
– Великого человека следует судить по его друзьям, мистер Оливер. Его не следует судить по тем, кто плел против него интриги из зависти или мелкости души, сэр.
«Мой чертов день рождения», – подумал Оливер.
Вечер перед самым Рождеством. Оливер служит Броку лишь несколько дней, но он уже не тот, что прежде. Теперь он зависит от других людей, с более сильным характером, стал куда как более послушным, чем до того, как подался в шпионы. Сегодня по распоряжению Брока он намерен задержаться подольше и продолжить изучение офшорных банковских счетов клиентов, пока Тайгер не успел их поменять. Он сидит за столом, набрасывает черновик какого-то контракта, нервно ожидая, когда же Тайгер, уходя, заглянет к нему в кабинет. Тайгер заглядывает, и, как обычно, по его лицу видно, что он никак не определится с планами в отношении сына.
– Оливер.
– Да, папа.
– Оливер, я думаю, что пора познакомить тебя с тайнами сейфа партнеров.
– Ты уверен, что это нужно? – спрашивает Оливер. И думает, а не слишком ли рискованно прямо сейчас прочитать отцу столь необходимую лекцию об обеспечении личной безопасности.
Тайгер уверен. И, как обычно, хочет подчеркнуть значимость события, ибо мимолетность – не его стиль.
– Все, что ты сейчас увидишь, предназначено только для твоих глаз и больше ничьих, Оливер. Знать об этом должны только ты и я и никто больше. Ты это понимаешь?
– Разумеется.