— Пожалуйста, сэр, оставайтесь у телефона. Никуда не уходите. Через минуту к вам подойдет наш сотрудник.
А Оливеру вдруг с удивительной ясностью вспоминается телефонный бар в Варшаве, где ты звонишь девушкам за другими столиками, а они звонят тебе. Там он покупал пиво школьной учительнице ростом под шесть футов. Ее звали Алисией, и она предупредила его, что не спит с немцами. В этот вечер, однако, ему достается миниатюрная девушка со спортивной фигуркой, стрижкой под мальчика и в белой рубашке с погонами. Она — та самая женщина, которая назвала его «сэром» перед тем, как он заговорил? Он не может этого сказать, но знает, что она напугана его габаритами и гадает, а не псих ли он. Еще на подходе она отмечает и дорогой костюм, и брифкейс, и золотые запонки, и туфли ручного пошива, и разгоряченное красное лицо. Она рискует подойти ближе, смотрит прямо в глаза, выпятив челюсть, спрашивает, как его зовут и откуда он прилетел, анализирует ответы. Просит показать паспорт. Он ощупывает карманы, как обычно, никак не может его найти, наконец обнаруживает, чуть не роняет в стремлении побыстрее выполнить ее просьбу, отдает.
— Это должен быть кто-то из руководства, — предупреждает он ее, но она торопливо пролистывает страницы.
— Это ваш единственный паспорт, не так ли?
— Да, единственный, — без запинки отвечает его земное тело. И едва не добавляет: «моя милая».
— У вас нет двойного гражданства?
— Нет, только английское.
— С этим паспортом вы и путешествуете?
— Да.
— Грузия, Россия?
— Да.
— А откуда вы прибыли? Из Тбилиси?
— Нет. Из Стамбула.
— Вы хотите поговорить о том, что произошло с вами в Стамбуле? Или в Грузии?
— Я хочу поговорить с кем-то из руководства, — повторяет Оливер. Они идут коридором, забитым испуганными азиатами, которые сидят на чемоданах. Входят в комнату для допросов, без окон, с привинченным к полу столом, с большим зеркалом на стене. Словно в трансе, Оливер садится за стол, смотрит на свое отражение в зеркале.
— Я ухожу, чтобы прислать к вам кого-то из старших офицеров, — строго говорит женщина. — Паспорт я заберу, и вы получите его позже. Старший офицер подойдет к вам, как только сможет. Так?
Так. Разумеется, так, как же иначе? Проходит полчаса, открывается дверь, но вместо адмирала, сверкающего золотом эполет, входит светловолосый парнишка в белой рубашке и форменных брюках с чашкой сладкого чая и двумя пирожными.
— Извините за задержку, сэр. К сожалению, такое уж время. Рождество, все куда-то разбегаются. Офицер, который вам нужен, скоро подойдет. Как я понимаю, вы хотели поговорить с кем-нибудь из руководства.
— Да, хотел.
Юноша стоит чуть позади Оливера, наблюдает, как тот пьет чай.
— По возвращении домой нет ничего лучше, чем чашка хорошего чая, не так ли, сэр? — говорит он отражению Оливера в зеркале. — У вас есть домашний адрес?
Оливер называет адрес своего роскошного дома в Челси, юноша записывает его в блокнот.
— Сколько вы пробыли в Стамбуле?
— Пару ночей.
— Этого хватило, чтобы сделать там все, ради чего вы приезжали?
— С лихвой.
— Бизнес или развлечения?
— Бизнес.
— Бывали там раньше?
— Несколько раз.
— По приезде в Стамбул всегда встречаетесь с одними и теми же людьми?
— Скорее да, чем нет.
— Ваша работа связана с частыми поездками за границу?
— Иногда слишком частыми.
— Устаете, не так ли?
— Случается. Это зависит от многих факторов.
Земное тело Оливера начинает обуревать скука, появляется дурное предчувствие. «Не то время, не то место, — говорит он себе. — Хорошая идея, а вот выполнение скверное. Попроси вернуть паспорт, возьми такси, дома выпей виски, проспись и продолжай жить».
— А чем вы занимаетесь?
— Инвестициями, — говорит Оливер. — Управлением активами. Акциями. В основном в сфере отдыха.
— Где еще вы бываете? Помимо Стамбула?
— В Москве. Петербурге. Грузии. В общем, куда позовут дела.
— Кто-нибудь ждет вас в Челси? Вам надо кому-нибудь позвонить? С вами все в порядке?
— Не совсем.
— Мы не хотим, чтобы кто-то волновался из-за вашего долгого отсутствия, понимаете?
— Господи, да никто не волнуется, успокойтесь.
— У вас есть жена, дети?
— О, нет, нет, слава богу. Во всяком случае, пока еще нет.
— Подруга?
— То есть, то нет.
— Это наилучший вариант, не так ли? Когда они то есть, то нет.
— Пожалуй.
— Меньше проблем.
Больше. Юноша уходит, Оливер опять сидит один, но недолго. Открывается дверь, и входит Брок, с паспортом Оливера и в полной форме таможенника, единственный раз, когда Оливер видел его в форме, и, как потом он узнает, первый раз, когда Брок надел ее за более чем двадцать лет, в течение которых он выполнял работу, заметно отличающуюся от досмотра багажа и проверки паспортов. И лишь когда Оливер становится на несколько жизней мудрее, он может нарисовать себе Брока, который стоит за стеной, у зеркала скрытого наблюдения, прозрачного с обратной стороны, пока юноша ведет ни к чему не обязывающий допрос, и, не в силах поверить свалившейся на него удаче, натягивает на себя парадную форму.
— Добрый вечер, мистер Сингл, — говорит Брок и пожимает вялую руку Оливера. — Или позволите звать вас Оливер, чтобы не путать с вашим достопочтенным отцом?