Тут что-то в сознании Лопырева взорвалось.
− Дура! Я же о тебе забочусь! − рявкнул он, схватил Ладу за плечи и выдернул из туалета на свежий воздух.
Она сопротивлялась, трясла ногами, рычала, пыталась вывернуться и впиться Лопыреву в лицо ногтями. А он тащил ее мимо школы, по аллее, под цветущими деревьями, вдоль лавочек с влюбленными и старушками, к дому, скорее, к дому!
− Ненавижу! Ненавижу! Думаешь, ты у меня первый такой? Думаешь, я не сбегу? Да в гробу я видела эту вашу принудительную любовь! Нельзя любить по программе, слышишь? Нельзя!
Лопырев старался не слушать. Гнев в душе уходил на убыль, но вместо него проникала какая-то серая тяжелая печаль.
Он затащил Ладу сначала в подъезд, потом в лифт, поднял на нужный этаж и вот уже оказался в квартире. К этому моменту Лада успокоилась и не сопротивлялась. Весу в ней было килограммов сорок, не больше. С виду и не скажешь.
Едва переступили порог, Лопырев отпустил ее и закрыл дверь на ключ. Лада, как была в обуви, молча ушла в ванную. Долго умывалась и фыркала. Вышла, прошла на кухню и села у окна, закуривая сигарету.
− У нас не курят, − пробормотал Лопырев.
− А ты привыкай, − мрачно парировала Лада. - Не захочет по хорошему, терпи как есть.
Он налил ей теплого молока, добавил две ложки сахара - поставил кружку на стол и вышел.
Когда он вернулся на кухню через двадцать минут, кружка стояла нетронутая. Лада докуривала третью сигарету.
С того момента дни потянулись тяжелые, безрадостные.
Лада пыталась сбежать трижды. Каждый раз Лопырев находил ее, ловил и приводил обратно. Лада не сопротивлялась, лишь грустно ухмылялась и просила не заламывать ей рук.
Роза Витальевна однажды сказала Лопыреву:
− Давай я ее к нашим свожу, пусть посмотрят, успокоят. Если что, подержим ее дней десять, пока синхронизация не завершиться. А там все как по маслу пойдет.
Лопырев не хотел, конечно, идти на крайние меры. Тем более, с каждым днем Лада нравилась ему все больше. Он знал, что синхронизация действует на обоих. То есть, Лада наверняка тоже стала находить в нем что-нибудь привлекательное.
Что-то менялось в ее сознании. Дней через пять она перестала подолгу лежать в кровати по утрам, а сделала Лопыреву завтрак. Заваривая кофе, спросила, чем он планирует заняться, учится ли, какую профессию выбрал и какие у него цели в жизни. Разговор завязался интересный и даже в какой-то мере теплый. Лада сидела перед ним в голубом халатике, поджав ноги, выставив локотки на стол и подперев ладонями подбородок. Волосы ее растрепались, губы казались влажными... очень хотелось к ним прикоснуться своими губами. Лопырев едва сдерживался, чтобы не прижать Ладу к себе, ощутить вновь ее тело в своих объятиях, осыпать ее поцелуями - сначала губы, затем шея, аккуратно язычком в выемку между ключицами...
На следующее утро она принесла Лопыреву завтрак в постель. На блюде стояла тарелка с яичницей, чашка с кофе и бутерброд с джемом. Лада присела на стул рядом, сказала, что позавтракала, и молча наблюдала за тем, как Лопырев ест.
− Я тебе уже нравлюсь? - спросила она.
− Очень. И еще, это, мне кажется, я начинаю тебя немного понимать... про молоко, например. Тебе нравится джаз, да?
− А тебе дорогие автомобили. Я в них вообще не разбираюсь...
− Это же и есть синхронизация? Через неделю-другую мы будем знать о желаниях и предпочтениях друг друга. И еще влюбимся.
Лада покачала головой и грустно улыбнулась:
− Не совсем так. Это не любовь.
− А что же тогда?
− Как-нибудь я расскажу тебе, что такое настоящая любовь, мой хороший.
От этого ее «мой хороший» Лопырев смутился и покраснел. Лада дотронулась ладонью до его ладони:
− Если захочешь, я могу сегодня не спать на диване.
− А где? - он и подумать не смел о...
− Сам знаешь.
Весь день Лопырев ходил сам не свой. У него, конечно же, хранились файлы с порно, а еще он подгрузил в чип виртуальной реальности порно-канал, о котором не знали родители. В общем, типичное подростковое поведение. Но сейчас пришло осознание, что все серьезно. То есть, по-настоящему. Не какие-то там пошлые девицы с экрана, а девушка Лада, почти что жена. Он заметил, что старается избегать ее и даже вышел прогуляться на несколько часов (убедившись, что в квартире не осталось запасных ключей и Лада не сможет сбежать).
Прохладный ветерок освежил его взбудораженное сознание. Лопырев присел на лавке у подъезда, размышляя о предстоящей ночи. Не то, чтобы он боялся. Это, скорее, было нервное ожидание. Как всякого мужчину, его терзали мысли о том, что может не получиться, что что-то пойдет не так и как реагировать на то и на это. Прикидывая в уме различные варианты, Лопырев решил, что надо бы сделать обстановку более романтичной. Все же не каждый день случается первый секс с (почти) любимой женщиной.