при этом, пожалуй, лучше людей чувствуют ее.
Но по этому пункту Дирак выразил несогласие.
– Не знаю, читал ли ты Фанзена «Животные и музыка»,
– сказал он. – Там описаны еще более любопытные случаи.
В течение нескольких часов синие бабочки непрерывно мелькали у них перед глазами, а затем бесследно исчезли.
Но к полудню они сделали одно открытие, которое заставило мыслительный аппарат Дирака раскалиться чуть ли не добела. Они нашли жилище бабочек.
Это было настоящее жилье, построенное, вне всякого сомнения, разумным существом. Но даже Алек, который готов был увидеть нечто подобное, был озадачен. Сооружение стояло под тремя крышами из стекла или из материала, подобного стеклу. Все три крыши были вознесены на несколько метров от земли и опирались на металлические колонны. Остальные детали тоже были сделаны из металла. Жилища, в общем, не походили на дома, скорее это были клетки, не разделенные внутри ничем, кроме тонких поперечных балок. На одной из таких балок сидели две бабочки и смотрели на них, совершенно перепуганные.
Всезнающий Дирак сейчас же принялся анализировать обстановку.
– Металл – по всей вероятности, никель, – сказал он. – А
стекло очень высокого качества, почти не отличается от нашего хрустального стекла. Здание поднято над землей, очевидно, от сырости и наводнений. Окон нет, но по некоторым признакам осуществляется естественная вентиляция.
– А для чего, по-твоему, служат эти голубятни? –
спросил Алек.
– Видимо, в них живут бабочки...
– Ты хочешь сказать, что неразумные существа могут строить жилища из никеля и стекла? – иронизировал Алек.
– Я хочу сказать совсем не это, – возразил Дирак. –
Ясно, какие-то разумные существа построили это для твоих музыкальных бездельниц.
Высказанное Дираком соображение было не таким уж глупым для робота, и Алек улыбнулся.
– А где же, как ты думаешь, разумные существа? Неужто у них свои особые дома? Свои дороги, склады, магазины?
Дирак молчал в затруднении.
– Действительно, все это очень странно, – ответил он наконец. – Но если ты считаешь, что эти бабочки спускаются в шахты и добывают руду, а потом льют металл, ты жестоко ошибаешься.
– А ты пошевели немного мозгами, – сказал Алек мстительно. – У тебя же должны быть хоть какие-нибудь предположения.
– У меня есть около двухсот предположений, – ответил
Дирак недовольно. – Но бессмысленно делать предположения, не имея достаточно фактов.
– Ну выскажи самое серьезное.
– Самое серьезное? Скажем, это своеобразный заповедник для бабочек, и разумные существа обеспечили им здесь наилучшие условия для жизни...
– Ну что ж, возможно, – пожал человек плечами.
До наступления сумерек они видели еще несколько домов для бабочек. Они были сделаны из того же материала, хотя и различались по форме. Можно было говорить о некотором архитектурном разнообразии, но внутреннее устройство жилищ было одинаковым. И ни в одном из них не заметили они ни одной вещи, которая бы свидетельствовала, что бабочки ведут образ жизни разумных существ.
Ночь застигла их в лесу. Хотя бояться как будто было нечего, Дирак настоял на том, чтобы переночевать в вездеходе. Алеку хотелось спать на воздухе, в спальном мешке, но робот был неумолим. Потом Алек установил связь со звездолетом и подробно рассказал Казимиру последние новости.
Казимир слушал его внимательно, не перебивая, и под конец сказал:
– Вряд ли допустить, Алек, чтобы там не было никакой другой формы жизни. Если есть бабочки, то, во всяком случае, должны быть и гусеницы.
– Верно, – встрепенулся Алек. – Как это не пришло мне в голову?
– У меня была такая мысль, – вставил Дирак. – Но факт, что мы еще не встретили ни одной. Возможно, здешние бабочки размножаются как-то иначе.
– Может быть, и так, – согласился Казимир. – Но уж если есть гусеницы, они должны быть размером с теленка.
Вы бы их наверняка заметили.
– Мы не искали их, – сказал Алек.
– Нет, на деревьях гусениц нет, – категорически заявил
Дирак. – Это я установил. В конце концов, чем бы они питались? Листьями? Но я не видел ни одного изъеденного листа.
– И все же будьте бдительны. Эта чересчур стерильная природа затаила какую-то непонятную угрозу.
Закончив разговор с Казимиром, они погасили свет, и вездеход словно опустился в черную бездну – такая темная была ночь. У Хелы не было луны, только звезды мерцали на далеком незнакомом небе. Не доносилось ни звука, будто они находились в изолированной камере. Пустота и тишина угнетали здесь сильнее, чем в межзвездных пространствах. Алек пытался заснуть и не мог: мозг его был взбудоражен, чувства обострены. «Какой призрачный мир,