– Это морские водоросли, – объяснил Дирак. – Они извлекают из них хлорофилл.
Алек как будто не слушал его.
– Лос, не можете ли вы мне дать Сина Темного? –
спросил он вдруг.
– Нет, Алек, это запрещено выносить.
– Запрещено выносить в пределах планеты Вар. Но не на далекую, незнакомую Землю.
– И без того вы доставите на Землю чрезмерно много знаний..
– Но я хочу принести им мысли, Лос, – ответил человек.
– Знания могут оказаться бесполезными. Ведь никто из нас не может с точностью утверждать, какие именно знания пригодятся земным людям. А вот мысли...
– Смотрите! – прервал его Дирак.
Они обернулись и посмотрели на черное небо. Почти в самом зените вспыхнуло облачко и быстро расплылось, словно фиолетовая медуза. Спустя несколько минут оно стало совсем прозрачным, сквозь него проступили неяркие звезды. Алек незаметно взглянул на Лоса; на его лице было прочесть странные, неподобающие ему мысли.
– Красиво, не правда ли? – тихо спросил Алек.
– Да, поистине, – ответил Лос.
Человек молча улыбнулся.
10
Они стояли на берегу озера Ин, неподалеку от серебристого корпуса ракеты. Поляна перед ракетой вся была синяя от бабочек. Снова звучала музыка, озеро волновалось как живое, ликующе шумели леса планеты Вар. Лос слушал перевод Дирака, он выглядел сосредоточенным и внимательным, но по выражению лица нельзя было понять, о чем он думает. Бабочки, как всегда, были необычайно возбуждены, волновались, как озеро, и ликовали, как леса.
Только железное лицо Дирака было безучастным – он смотрел на ракету.
Наконец музыка кончилась, бабочки затрепетали нежными крыльями, и все вокруг снова заполнилось звуками, тихими и молящими. Но магнитофон молчал.
Алек отдал его Дираку и спросил:
– Понравилось ли вам, Лос?
– Мне кажется, что вы меня понимаете, – задумчиво сказал президент.
– Правда, – улыбнулся человек. – Я понял, что иногда вы в самом деле печальны, Лос. . Но никогда не чувствуете себя несчастливым.
Ничто не дрогнуло во взгляде Лоса.
– Но вот вы несчастливы, Алек! – ответил он. – Хотя у вас есть и сердце, и ум. Чего же вам не хватает?
– Я потерял близких, Лос.
– Но разве вы не вернетесь к ним?
– Не знаю. Мне кажется, это будут уже чужие люди.
Лос помолчал.
– Вы как Син, – сказал он. – Как Син Темный. Я принес вам его.
Лос остался на берегу. Ракета медленно заскользила по воде, потом все быстрей и быстрей, мягкие волны плескались у его ног. Наступил момент, когда она взлетела и серебряной стрелой вонзилась в синюю плоть неба.
Мгновение – и перед ними снова распростерлась величественная и страшная пустыня звезд и мрака.
ОДНАЖДЫ ОСЕННИМ ДНЕМ НА ШОССЕ
Белый стул был без спинки, и я почувствовал, что дрожу от напряжения. Я пробыл здесь уже почти час, и за все это время он ни разу не пошевелился на своем тесном ложе. Может быть, поэтому простыня была совершенно несмятой, как если бы под ней лежал не человек, а покойник.
– Нет смысла, – сказал он утомленно. – Ни малейшего смысла во всей этой истории..
Я хотел возразить ему, но почувствовал, что мне просто не справиться.
Он немного помолчал, а затем снова заговорил, без всякой связи с предыдущим:
– Все, что мы называли субъективной жизнью, все это, в сущности, нечто нереальное. . Как, например, нереальны облака, отражающиеся на глади озера. Когда ветер поднимет зыбь и отражение исчезнет, это ведь не значит, что исчезли и сами облака. . Все, что в тот миг произошло на поверхности озера, смерть без смысла и значения. .
– И все-таки надо жить, – возразил я машинально.
– Зачем?
– Потому что это естественно...
– Очевидно, ты прав, – сказал он неуверенно. – Естественно, но безрадостно. Появляешься из ничего, существуешь и снова превращаешься в ничто. Другое дело, конечно, если достигнешь какой-то цели, в которой заключается весь смысл твоей жизни. .
Я молчал. В комнате, большой, светлой, незаметно стемнело, откуда-то донесся далекий гул. Только его лицо оставалось все таким же белым, с чистыми, гладко выбритыми щеками и вздрагивающими рыжеватыми ресницами. Он перевел взгляд на окно и тихо сказал:
– Будет гроза, тебе надо ехать...
– Ничего, – ответил я. – У меня машина, ничего...
– Нет, ты иди... На шоссе будет скользко, это опасно...
Действительно, оставаться здесь дальше не было смысла. Я чувствовал, как начинает рушиться даже то немногое, что мне с таким трудом удалось укрепить в нем. Я