С минуту я сидел словно в трансе. Первой моей мыслью было, что все это происходит во сне. Но нет, на сон не похоже. Я хорошо помню все, четко вижу мокрые листья и грязь на асфальте, ручеек, стекающий по изборожденному дождевыми потоками обрыву. Вижу птиц, усевшихся на телефонных проводах, совершенно ясно слышу пыхтенье паровоза, ползущего где-то в горах. Но яснее всего вижу бездну справа от себя, с ее резкой глубиной, мутную, взбаламученную бурей реку. Не сон, но, может быть, галлюцинация? Правда, галлюцинациям я не подвержен, тем более будучи в трезвом уме и здравой памяти.
Я совсем позабыл о человеке, сидевшем сзади. Неожиданно раздался его голос, по-прежнему ровный и негромкий:
– Не стоит так уж изумляться. Все, что произошло, –
факт реальный и вполне естественный.
Я вздрогнул и обернулся. Он спокойно сидел на своем месте, словно бы ничего и не случилось.
– То есть как реальный?
– Абсолютно реальный! – ответил он серьезно. – Вы человек культурный, вы же знаете, как называется это явление.
– В том-то и дело, что такого явления не существует, –
ответил я, все еще не вполне придя в себя. – Во всяком случае, ни один человек на свете этого не видел...
– Не стоит утверждать так безапелляционно.. Разве вы ничего не слышали о левитации?
– Слышал, разумеется; но ведь это же какой-то факирский фокус. . И кроме того, подобный фокус вряд ли проделать с легковой машиной.
Незнакомец улыбнулся.
– Да, с машиной несколько труднее. . Но принцип тот же.
– Не хотите ли вы сказать, что знаете и умеете применять законы антигравитации?
– Да, что-то в этом роде...
– Но для этого нужен какой-то мощный источник энергии? – усомнился я.
– Понятие об энергии отнюдь не исчерпывается тем, что знают о ней люди. .
Знают люди? Что он хочет этим сказать? Разве он не человек? Но какое бы значение ни крылось в словах, факт оставался фактом. Перед моими глазами все еще стоял грязный след от колес, оборвавшийся почти у самого края пропасти. И вместо того, чтобы лежать где-то там внизу со своей вдребезги разбитой машиной, я мирно сидел за рулем в нескольких метрах от возможной катастрофы. Я человек без предрассудков, я готов признать, что существует даже дьявол, но только в том случае, если увижу его собственными глазами.
А человек на заднем сиденье мог быть похожим на кого угодно, только не на дьявола.
– Вы сделали это ради меня? – продолжал я задавать вопросы.
– Не совсем так... Ведь вы по моей вине чуть не попали в беду. Если бы я не сел в машину, этого бы не случилось. –
Он откинулся назад и прибавил:
– Ну поехали.
Я молча включил мотор и только теперь припомнил, что не выключал его. Я вел машину на небольшой скорости, руки у меня все еще слегка дрожали.
Когда мы проехали сотню-другую метров, я снова подал голос:
– В сущности, каждый земной человек, кто бы он ни был, тайно верит в чудеса. И я только сейчас ясно осознал, почему. Потому что он никак не может примириться с мыслью о смерти.
– Вот уж что нельзя назвать чудом, – возразил он, – а также каким-то особенным благом. Бессмертие сознания не является проблемой в существующей и возможной жизни.
Проблема совсем в другом. .
– В чем именно?
– Много хотите знать, – шутливо сказал он. – Вообще проблема заключается в самом существовании. .
– А вы земной человек? – спросил я внезапно.
Он промолчал.
– Интересно бы услышать ваше мнение. .
– Мне это представляется совершенно невероятным, –
ответил я. – То, что вы уже умеете, люди, наверно, смогут делать только спустя сотни лет. .
– Оптимизм хорошая вещь, – сказал он. – И все же я не верю, что это будет так скоро.
– Отсюда следует, что вы посланец некой внеземной цивилизации?
– Вы мыслите логично! – ответил он.
– А разве это неверно?
– Доверяйте своей логике...
– А почему вы не отвечаете мне прямо?
– Очень просто, – сказал он. – Я обязан хотя бы формально придерживаться инструкций, которые мне даны.
– Ясно, – кивнул я.
Некоторое время мы ехали молча, но мысль моя продолжала напряженно работать. Любопытно все же, как легко, как быстро свыкается человек с самыми необычайными явлениями, стоит только ему однажды поверить в них. Я, кажется, действительно поверил, хотя разум мой все еще сопротивлялся.
Дождь перестал, и впервые с тех пор, как началась гроза, мимо проехали два грузовика. Это словно бы придало мне храбрости, и я спросил осторожно: