– Я не выживу.
– Аннаделла, это неприлично.
– Что неприлично?
– Так ужасающе напиваться со столь малого количества.
– Ты должен был меня остановить.
– Мне что-то подсказывало, что лучше позволить тебе продолжать.
После того, как я спала в неудобной позе, упираясь коленями в переднее сиденье, спину и ноги здорово ломило. Я вздохнула:
– Хорошо бы оказаться в нормальной постели…
Я подумала, не перелезть ли мне поближе к Науэлю, но решила оставаться на месте. Меня безбожно мутило. Голова раскалывалась. Чтобы отвлечься от мерзостных ощущений, я посмотрела в окно. Чахлые деревца, разбитый асфальт. Науэль избегал оживленных дорог и широких шоссе, где неизменно дежурили полицейские. Мы оба понимали, что побег с места преступления автоматически превратил Науэля в первого подозреваемого. Я попыталась восстановить в памяти события пьяной ночи. Рука на земле и прикосновения Науэля вспоминались одинаково смутно. Что из этого мне не приснилось?
– Я не попрощалась с Фейерверком.
– Он простит. Ты спала так крепко, что я пожалел будить тебя, но все же решил, что не следует задерживаться в его доме дольше.
– Есть какие-то планы на сегодняшний день? – спросила я, подавляя рвотные позывы.
– Нет. Но Фейерверк подкинул идею насчет нашей загадки. Вернее, половину идеи. «Посмотри сквозь себя» может означать «ищи за зеркалом».
– А что может быть за зеркалом?
– Тайник, сейф. Слово «сложить» указывает на цифры. Но вот что за полночь и как ее складывать?
Меня не особо интересовало все это. Мы сбежали. Чем бы ни была наша разгадка, она осталась в Льеде, который теперь позади, разве нет? Я опустила окно и покурила, хотя меня и трясло при этом от холода.
– Куда мы едем?
– Не знаю. Просто едем, чтобы не стоять на месте. Хотя вскоре нам придется остановиться.
– Почему?
– Деньги заканчиваются, – сообщил Науэль невозмутимо, будто это не являлось серьезной проблемой. – Видишь ли, я хранил свою банковскую карту у Эрве, дабы избавить себя от соблазна… спонтанных трат.
Спонтанные траты? Я заподозрила, что он имел в виду наркотики, но уточнять не стала.
– Следовало обыскать его карманы, пока еще была возможность, – вздохнул Науэль. – К сожалению, вид его агонии помешал мне здраво обдумать мою текущую финансовую ситуацию. А ведь я столько раз выслушивал претензии, что в людях меня интересуют только деньги. Что ж, не впервые отягощенное предрассудками общество приписывает мне несуществующие недостатки.
– Где же мы возьмем денег?
– Где-нибудь. Я что-нибудь придумаю.
Если он не беспокоится, зачем мне беспокоиться, и я погрузилась в свои похмельные страдания и обрывочные сны, от которых час спустя меня отвлек Науэль, распахнувший дверь снаружи.
– Осторожно, горячо, – он протянул мне пластиковый стаканчик с зеленоватого оттенка жидкостью, от которой исходил приятный лимонный запах. – Вообще это средство от простуды. Не знаю, как от простуды, но от бодуна оно избавляет прекрасно.
Я сделала глоток кисло-сладкого, приятного лекарства. Неподалеку от машины виднелись общипанные кусты и далее кирпичное здание почты с синей вывеской. Где мы? Понятия не имею. Прошли сутки, двое? Не могу понять. Но как будто бы не так много времени. Прошлое развеялось, как дым. Даже с похмельем и без денег, я была этому рада.
Стоя возле машины, Науэль пил кофе. Я вышла к нему. Лекарство и свежий воздух заставили мою головную боль поутихнуть. Тошнота тоже ослабла. В дневном свете, без косметики, Науэль выглядел странно бледным, и я все еще не могла к этому привыкнуть. Поблизости не было урны, и, допив, я держала пустой стаканчик в руке.
– Как самочувствие? – осведомился Науэль.
– Менее паршивое.
«Он заботится обо мне», – подумала я. Похмелье создавало ощущение оглушенности, как будто меня обхватила огромная мягкая подушка, поглощающая все звуки – голоса прохожих, рокот проезжающих машин. День выдался ветреный, и я дрожала, продрогнув. Только я достала сигарету, собираясь погреться в сером дыму (удивительно, но это действительно работает), как закрывающая небо туча раскололась. Из трещины хлынул золотистый солнечный свет, и Науэль сощурился, отворачиваясь.
– Раз уж все равно нечего делать, пошли погуляем.
Сизые клочки туч быстро таяли. У Науэля был достаточный повод надеть темные очки. После того, как он натянул на голову капюшон, я решила, что узнать его в таком виде едва ли возможно, и полностью успокоилась.