— Господи, надо же так! — засмеялась она.
— Тихо! — остановил ее Алексей. — Слушай! Внимательно слушай!
— Что? — не поняла Ольга.
— Возможно, на его голос отзовутся другие его сородичи. И обнаружатся еще выводки, — объяснил Алексей.
Буран, не обращая на хозяев никакого внимания, продолжал выводить свою песню. Морда его при этом чуть скалилась, раскосые глаза растянулись в две узкие щели. Как и у лесных братьев, в голосе его слышалась унылость, тоска и безысходность.
И вдруг волчонок пустил, что называется, петуха. Голос у него сорвался, и вместо воя он заскулил.
Как ни был серьезен в эту минуту Алексей, но и он не выдержал, рассмеялся. И Буран, кажется, сконфузился: скосил глаза на Алексея и замотал хвостом.
— Ничего, ничего. Все пойдет, как надо, — подбодрил волчонка Алексей и погладил по загривку.
— У них тоже бывает мутация? — спросила Ольга.
Алексей пожал плечами.
— Кто знает? Кто скажет? Во всяком случае, если сородичи его и услыхали, они сразу поняли, что им отвечает прибылой. Но ничего, со временем все придет в норму.
Волчонок упражнялся еще долго. Но из леса ему так и не ответили.
— Молчат, — сказала в конце концов Ольга.
— Да…
— А почему?
— Те, которые начали, может, и не слышат его. Ветер-то для него навстречу дует. Может, просто не хотят вступать со щенком в перекличку. А других, судя по всему, в округе нет. Во всяком случае, нам тоже ждать больше нечего, и самое время начинать учебу.
И Алексей начал дрессировать волчонка.
Перво-наперво надо было приучить его отзываться на свою кличку и выполнять команду «Ко мне!». Добиться этого оказалось не так-то просто. Волчонок не сразу стал понимать, чего от него хотят, и потому выполнить команду не спешил. Не помогли на первых порах и поощрения, которые, в виде кусочков мяса, давал ему Алексей. Вернее, они помогли, но только отчасти. Заслышав команду, Буран настораживался, но оставался на месте. Когда Алексей протягивал ему мясо, он тотчас подбегал к нему, хватал подачку и сейчас же отбегал в сторону. Вьюга была гораздо понятливее. Но, очевидно, давало себя знать крайнее своеволие волчонка, который всегда и во всем в первую очередь руководствовался своими собственными желаниями. Можно было объяснить его поведение еще и так: он воспринимал команду как приглашение к угощению. Потому, получив его, и убегал, вместо того, чтобы оставаться у ног хозяина. Во всяком случае, Алексею пришлось изрядно потрудиться, прежде чем Буран действительно понял, чего от него добиваются. Пришлось сначала научить его съедать мясо на месте, там, где он его получил. Потом приучить подбегать, не дожидаясь, когда покажут приманку. И уже позднее выполнять команду без всяких поощрений.
Легче было приучить волчонка к выстрелу. Услыхав у себя над головой грохот первый раз, Буран от неожиданности даже присел, прижал уши и, совсем как провинившийся пес, поджал хвост. Но не убежал. И этим очень обрадовал Алексея. А так как Алексей стрелял не просто в вольный свет, а в ворону и убил ее, то тотчас же и наградил ею волчонка за смелость. Ворона очень пришлась волчонку по вкусу. Он съел ее с хрустом и очень скоро стал воспринимать выстрел как ту же команду «Ко мне!». Во всяком случае, услыхав его, немедленно со всех ног бросался к хозяину.
Но вот что далось Алексею с великим трудом, так это научить звереныша ходить рядом. Сидеть рядом он мог сколько угодно. Алексея даже поражало такое спокойствие Бурана. Но стоило ему самому лишь двинуться с места, волчонок тотчас вскакивал, мчался вперед, сворачивал налево, направо, начинал колесить, и остановить его и вернуть стоило большого труда. Тогда Алексей решил посадить его на поводок и начал учить ходить рядом так, как обычно учат собак. И вот тут случилось самое непредвиденное. Буран совершенно не терпел ошейника. Поначалу он просто оторопел, когда почувствовал, что шею его охватило петлей. Потом начал неистово кататься по траве, несколько раз перевернулся через голову и в конце концов как одержимый понесся по двору, не разбирая дороги. Алексей еле-еле поймал его и снял злополучный ремень. Буран повертел головой, словно не веря, что снова наступила свобода, и довольно быстро успокоился. Алексей повторил урок. И опять Буран в полной панике заметался в саду. Алексею с трудом удалось поймать волчонка, чтобы снять ошейник. Но Алексей был упрям. А страх у волчонка мало-помалу прошел. И недели через две Буран уже перестал метаться. Он только по-прежнему, едва его брали за загривок, поджимал ноги, валился на бок и беззлобно, небольно, для острастки, хватал державшую его руку зубами. Но ни Ольга, ни тем более Алексей совершенно этого не боялись, и тренировки продолжались. В конце концов Буран перестал обращать на ошейник внимание. И тогда настало время переходить к очередному этапу обучения. Надо было заставить волчонка выполнять все, что он умеет, в лесу.