М и н е е в н а. Чего же ты ушел?
А р т е м К у з ь м и ч. Да вот… дома побыть. Тебя с собой туда пригласить.
Минеевна горестно усмехнулась.
А что?.. Пошли! Неужели настолько застарели, что нельзя и на люди показаться?.. Ведь хаживали вместе. Много раз хаживали. И какой же ты, Палаша, веселой была.
Минеевна наклонилась, смахнув слезу.
Ну, не хотел я этого. Не надо!.. Много было горя. Знаю. И у тебя, и у меня. У тебя больше. Да ведь надо как-то пересиливать его, горе-то! А то оно душу в уголь сожжет. (Помолчал, долго и пристально глядя на жену.) Эх, Палаша… уж как я тянул тебя за собой. Ну что ты все в темноту пятишься?
М и н е е в н а. Из темноты приходим, в темноту уходим.
А р т е м К у з ь м и ч. Так потому и надо прожить жизнь ярко!.. Ну, перестань. И что ты чураешься меня?.. Было плохое. Но ведь было и хорошее! Как-никак жизнь прожили вместе… Разве я тебя сам оттолкнул, если бы ты не отходила?
М и н е е в н а. Отходила, — выходит, так надо было.
А р т е м К у з ь м и ч. Надо ли?
М и н е е в н а. Жалею, что раньше того не сделала. Глядишь, и остались бы живы Миша с Петей. И Васенька.
А р т е м К у з ь м и ч. Остались бы они — погибли бы чьи-то другие.
М и н е е в н а. Какое мне дело до чужих?
А р т е м К у з ь м и ч. Тебе — нет. Да мне — есть.
М и н е е в н а. Вот и доживаем век как два трухлявых пенька.
А р т е м К у з ь м и ч. А Фая?.. А Митя и Верушка?
М и н е е в н а. И на них перст божий уже указует! Будет ли еще жив Митя-то?
А р т е м К у з ь м и ч. Хорош же твой бог, если из-за меня, старого грешника, сводит счеты с малолетними.
М и н е е в н а. Не богохульствуй!
А р т е м К у з ь м и ч. Эх, Палаша, Палаша…
М и н е е в н а. Сызмальства привык к святотатству и теперь, на старости лет, не унимаешься. О душе подумай! Как она предстанет там?
А р т е м К у з ь м и ч. А зачем она мне там?.. Я ее здесь оставлю.
М и н е е в н а. Гореть будет присно и во веки веков!
А р т е м К у з ь м и ч. Очень хорошо!
М и н е е в н а. Не смей Фаину и Тимофея переманивать сюда! Наслушаются внуки твоих речей — и сами пойдут на смерть!
А р т е м К у з ь м и ч. Кого это я без надобности на смерть посылал?..
В клеть вошла Ф а и н а.
М и н е е в н а. А-а, Фаюшка… Давно жду. Что же ты так долго не шла? Я и вчера про тебя наказывала, и сегодня. Пойдем.
Ф а и н а. Я пришла с отцом поговорить.
М и н е е в н а. Ну, поговорите еще. Успеешь.
Ф а и н а. Мне сейчас надо. Оставь нас.
Минеевна неохотно уходит. Артем Кузьмич на время усиливает музыку. Слушают, глядя друг на друга.
А р т е м К у з ь м и ч. Так… не довольствуешься, стало быть, наружным… В душу заглянуть хочешь?
Ф а и н а. Я с серьезным разговором пришла.
А р т е м К у з ь м и ч. Вижу.
Ф а и н а. Из-за чего вы тут опять?
А р т е м К у з ь м и ч. Из-за вас. Не велит из Марихина переезжать сюда. Как вы решили? Что Тимофей говорит?
Ф а и н а. Теперь как я решу, так и будет.
А р т е м К у з ь м и ч. Ты?
Ф а и н а. Да.
А р т е м К у з ь м и ч. А прежде от Тимофея все зависело… (Изучающе смотрит на дочь.)
Ф а и н а. Папа…
А р т е м К у з ь м и ч. Что?
Ф а и н а. Ты сейчас там, в клубе… когда выступал и говорил про любовь… показалось мне, что ты это о себе… Кто же кого у вас предал?
Артем Кузьмич молчит.
Да и была ли она у вас, любовь-то? Настоящая-то!
А р т е м К у з ь м и ч. Была. Пусть и не сразу она пришла к нам. Но была.
Фаина глядит напряженно на отца, ожидая, что он скажет дальше.
Росли вы, дети наши. Петр с Михаилом. Ты. Василий. И удавалось мне повести ее за собой. Отторгнуть от всего того, что впитала в себя с пеленок. Иконы выбросила. Ходила в ликбез. И наша семья не хуже других была. Может, в чем-то и получше!.. И если она старается об этом забыть, мол, ничего такого и не было, то не верь ей. Не верь!
Ф а и н а. Что же потом произошло? Почему теперь вы?..
А р т е м К у з ь м и ч. Не может она простить мне, что в час, когда началась война, не удержал я возле себя сыновей — ведь мог, наверное, мог! — а сам послал их…
Ф а и н а. Помню. И маленькая была, но помню. Они тоже стояли втроем. Ты подошел к ним и сказал…
А р т е м К у з ь м и ч. И ничего я тогда особого не сказал, что не говорилось бы в те дни тысячам другим!.. Идите и победите! Победите!.. А если потребуется — умрите!