На берег с чемоданом в руке выходит Г р и г о р и й. Остановился, смотрит вокруг.
Г р и г о р и й. Ох, Синегорье, Синегорье… Тяжело мне с тобой прощаться…
С и д о р Ф о м и ч (задержался на самом краю обрыва). Уезжает все же. Жаль.
З и н о в и й К а п и т о н ы ч. Сидор Фомич!
Г р и г о р и й (тихо поет).
Г о л о с Т а т ь я н ы.
На берег выходит Т а т ь я н а.
Г р и г о р и й. Таня!
Т а т ь я н а. Гриша! (Подбегает к нему.) Вы уезжаете?
Г р и г о р и й. Да, Таня.
Т а т ь я н а. Почему?
Г р и г о р и й. Мне кажется, что в Синегорье есть человек, которому не хочется, чтобы я здесь оставался.
Т а т ь я н а. А если наоборот?
Г р и г о р и й. Я… я люблю того человека, люблю ту девушку, а она избегает меня.
Т а т ь я н а. А если она вас тоже любит?
Г р и г о р и й. Таня!.. (Обнимает и целует Татьяну.)
Вбегает Д у с я с д е в у ш к а м и.
Д у с я. Таня, Таня! Мы узнали от Сидора Фомича, что все это!..
Т а т ь я н а. Не надо, Дуся! Нам все понятно!
Г р и г о р и й. Я остаюсь в Синегорье, девушки.
Д е в у ш к и. Вот хорошо! Поздравляем!..
С и д о р Ф о м и ч (натягивает на себя одежду). Ну, Капитоныч?
З и н о в и й К а п и т о н ы ч (оробев). Что, Сидор Фомич?
С и д о р Ф о м и ч. В штанах будешь прыгать или как?
З и н о в и й К а п и т о н ы ч. Сидор Фомич, мы же тогда шутили… мы выпивши были.
С и д о р Ф о м и ч. Не знаю. Не знаю.
З и н о в и й К а п и т о н ы ч. Вода холодная!
С и д о р Ф о м и ч. Я у тебя поблажки не просил. Держи свое слово, иначе люди верить тебе не будут.
З и н о в и й К а п и т о н ы ч (раздевается). Люди увидят…
Вбегает А л е в т и н а.
А л е в т и н а. Девки, не видели ли где моего Капитоныча?
З о й к а. Ой! Смотрите-ка! Капитоныч-то голый!
Капитоныч попятился и свалился с обрыва. Сидор Фомич не успел его удержать.
А л е в т и н а. Ай! Ай! Спасайте его! Спасайте!..
С и д о р Ф о м и ч. Ничего с ним не случится!.. Вот глядите, товарищи, в какую пропасть он свалился! И так будет со всяким, кто не верит в наши планы!
СИНИЕ ДОЖДИ
Лирическая драма в двух актах, пяти картинах
П о л и н а М е т е л е в а.
Ю л ь к а.
К о в я з и н.
Т а и с ь я С т е п а н о в н а, его мать.
А л л а О р е ш к о.
С е в а с т ь я н о в.
К у з ь м а Б и с е р о в.
Г р у н я Б и с е р о в а, его жена.
С е р а ф и м а И в а н о в н а.
В а л е н т и н.
Время действия — начало семидесятых годов.
АКТ ПЕРВЫЙ
За распахнутыми окнами — летний дождь, крупный, отвесный. Струи скатываются с крыши, шуршат в листве. Ю л ь к а, хрупкая светловолосая девушка, суетливо перебегает в комнате с места на место. Вытащила из-за ширмы плащ, из-под кровати резиновые сапожки. На столе — недопитый стакан чая с бутербродом, распахнутая книга.
Ю л ь к а (жует и читает). «Скарлатина… Родители ни в коем случае не должны сами «лечить» ребенка… При первых признаках болезни ребенка надо уложить в постель…» Так, все сделано правильно!.. «Посуду ребенка надо мыть отдельно…» И об этом я Анне сказала.
В небе прогромыхало — ворчливо, с ленцой.
Ну, все, что ли? (Выглядывает.)
Ослепительная вспышка, треск.
Тьфу на тебя! Тьфу!.. Вот гад! Вот гад противный!..
Дождь забарабанил нешуточный. Сделалось темно.
(Закрывает створки.)
В струях дождя за окном женщина, стучит в стекло.
Кто там?.. (Узнала.) Поля! Полюшка! Давай скорей, а то прохлещет насквозь! У крыльца грязно, залезай здесь!.. Полюшка!.. (Обнимает появившуюся подругу.) Когда приехала? Как же я не знала?
П о л и н а. Ты не видела мой чемодан?
Ю л ь к а. Не заметила.
Гром ударяет раз за разом.
Вот гад! Вот гад! Все лето так! Ни искупаться, ни позагорать! Только погожий денек выдастся, спрячу сапоги с плащом — надоели, с глаз долой! — кофточку-безрукавку выглажу, а он — трах-бах, та-ра-рах!
Гром как бы подтверждает ее слова.
Давай еще, давай! Гвозди́! Ну, не противный ли, а?
Смеются.
Когда же ты?
П о л и н а. Только что. Поставила чемодан, хотела до школы дойти, а он…
Замерли, ждут, втянув головы и зажав уши. Но гром молчит. Снова смеются, обнялись.
Ю л ь к а. На юге-то солнце было?
П о л и н а. А разве не видно? (Ушла за ширму, снимает мокрую одежду.)
Ю л ь к а (восхищенно). Поля… Полюшка!.. Какая ты вся шоколадненькая…
П о л и н а. Подай кофту.
Ю л ь к а. Погоди. Я хоть полюбуюсь на тебя. Мы тут все такие поганки бледнолицые.
П о л и н а. Ты меня заморозишь.
Ю л ь к а. А я тебе чаю дам. Горячего. С мармеладом.
П о л и н а. Юлька!
Ю л ь к а. Полюшка… пройдись по комнате. Ну, что тебе стоит? Пожалуйста. Ходила же ты по пляжу. А здесь никого нет. Шторы можно задернуть.
П о л и н а. Ну, хватит.
Юлька подает ей кофту.
Ты куда-то собираешься идти?
Ю л ь к а. К Анне Митревой. У нее ребенок заболел скарлатиной, а золовка живо сбегала к Соломониде. Хорошо, что я проведала!
Полина выходит переодетая. Подошла к рабочему столу, к полке с книгами. Ко всему притрагивается.
(Следит за ней.) В гостях хорошо, а дома лучше?
Полина кивает.
А я б так всю жизнь по гостям ездила!
П о л и н а (задумчиво). Прощай, отпуск. Прощай, Москва и дальние дороги… Меня никто не спрашивал?
Ю л ь к а. Как же! По нескольку раз на день!
П о л и н а. Кто?
Ю л ь к а. Ученики. Знакомые. И больше всех, конечно… Павел Гаврилович.
П о л и н а (живо). Да?
Ю л ь к а. Скоро заявится.
П о л и н а. Каким тоном ты о нем говоришь?
Ю л ь к а. Обыкновенным.
П о л и н а. За что ты его невзлюбила?