Г р и ш а. Вот будет программа! Нина Дмитриевна выдаст классику. Народное — как-нибудь сами. И в заключение — оркестр!.. А знаете, какое оформление будет? В кабинете у Артема Кузьмича я видел проект нашего села. Его и дадим в красках — голубых, зеленых, оранжевых! Новые дома, парк, стадион!
Г о л о с а. Ой, когда все это будет?
— Скоро!
— Скоро Улита сказывала, но не скоро…
— При жизни нашего поколения! И это без трепу!
— Еще насидимся на хуторах. Мы-то переехать готовы, да старики упираются. Где, говорят, родились, там и умирать будем.
Г р и ш а. Они потому и упираются, что не знают, каким будет наше новое село! А увидят — и колебнутся! В этом, можно сказать, и будет заключаться агитационное значение концерта!
Н и н а (подозвала к себе Люду). Итак, мы остановились на «Песне Сольвейг»?
Л ю д а. Получится ли? Я прежде пела только частушки.
Н и н а. Слушай мелодию и запоминай. (Наигрывает.)
Максима окружили парни.
Б о р и с. Мы втроем — он, он и я — скоро будем призываться. Посоветуй, куда проситься, — в какой род войск.
М а к с и м. Ясно — на флот.
Б о р и с. А чем он, к примеру, лучше пехоты или ракетных частей?
М а к с и м. Тем, к примеру, что таких, как ты, туда не берут.
Б о р и с. Почему?
М а к с и м. Осанистость не та. Волной за борт смоет.
Б о р и с. Осанистость… Много мяса — это еще не значит, что сильный.
Н и н а. Теперь попробуй пропеть. Ну, смелее.
Л ю д а. «Зима пройдет, и весна промелькнет…»
Все невольно примолкли и слушают.
Б о р и с. Вовремя ты, морячок, домой прибыл. Ой, вовремя.
М а к с и м. Что такое?
Б о р и с. Работали у нас шефы-монтажники. И был один парень поосанистей тебя. Уж очень он за одной девушкой увивался.
М а к с и м. Мало ли кто за кем увивался.
Б о р и с. В город сманивал.
М а к с и м. Мало ли кто кого сманивал.
Б о р и с. В готовенькую квартирку.
М а к с и м. Подумаешь.
Б о р и с. А вдруг бы и согласилась?
М а к с и м. Меня там, может, тоже сманивали.
Б о р и с. В Хельсинках?
М а к с и м. Ну… зачем мне заграница.
Б о р и с. Где же?
М а к с и м. Мало ли где…
Б о р и с. Ведь врешь!
М а к с и м. Ничего не вру!.. Когда списывался с корабля, то одна дамочка приставала: «Зачем тебе ехать в деревню к комарам и мухам? Оставайся. Дом — вот он, с видом на лазурное море».
Л ю д а (резко обернулась). Что же ты не остался?
М а к с и м. Да я… я и всерьез-то это не принял.
Л ю д а. Напрасно! Потом пожалеешь!
М а к с и м. Люда… ну чего ты?
Л ю д а. Здесь бы никто не заплакал!
М а к с и м. Да перестань…
Л ю д а. Отчаливай-ка подобру-поздорову!.. Эх ты, штаны — клеш, душа — грош! (Окинула его презрительным взглядом и убегает.)
Н и н а. Зачем вы такое сказали? Бегите и просите прощения! На колени встаньте!
Б о р и с (хохочет, ударяя в литавры). Представляю — осанистый морской волк на коленях просит прощения!
М а к с и м. У-у, салага недожаренная! Из-за тебя все! (Убегает вслед за Людой.)
Холм. На его склоне, возле тропы, сидят А р т е м К у з ь м и ч и Н а с т а с ь я М и х а й л о в н а. В воздухе по-летнему тепло.
Слышен оркестр, сбивчиво исполняющий вальс.
А р т е м К у з ь м и ч. Куда бы я ни шел по хозяйству, все меня ноги на это место выносят. Помню, когда еще голозадым малышом был, то раз осмелел и вскарабкался. И был поражен, что кроме нашей деревни есть и другие. Что мир велик… А в двадцать втором году, после ранений, после тифа, версты три бежал сюда, в шинелишке, в сбитых сапогах, чтоб скорее увидеть свое село…
Н а с т а с ь я М и х а й л о в н а. Вот и я не смогла привыкнуть там. Измучилась. Тянет и тянет в родные места. Как себя ни отговаривала — не помогает. И решилась! Что, думаю, теперь-то опасаться? Лучшие годы прошли. Ты — не тот, и я — старая баба. Что было, то быльем поросло. Приеду и буду работать.
А р т е м К у з ь м и ч. А по мне, так ты и не изменилась нисколько.
Н а с т а с ь я М и х а й л о в н а. Ну да!
А р т е м К у з ь м и ч. Право.
Н а с т а с ь я М и х а й л о в н а. Сорок пять.
А р т е м К у з ь м и ч. В сорок пять баба ягодка опять.
Н а с т а с ь я М и х а й л о в н а (засмеялась). А вот на тебя так действительно нет угомону.
А р т е м К у з ь м и ч. Есть, Настя. Есть. Особенно по утрам чувствую. Проснусь — так бы и не вставал. И начинаю разжигать себя мыслями: «Что же ты, трухлявый пенек! В гараж на разнарядку надо идти? Надо! На ферму к дояркам обещался? Обещался!» Встаю и весь день бегаю, присесть уже боюсь.
Н а с т а с ь я М и х а й л о в н а. Тебя еще надолго хватит.
А р т е м К у з ь м и ч. Как знать…
Молча слушают музыку.
До меня доходили слухи, что замуж вышла.
Н а с т а с ь я М и х а й л о в н а. Было. Пробовала начать новую жизнь. И человек вроде попался неплохой. А вот… счастье не склеилось.
А р т е м К у з ь м и ч. Ребенок есть?
Н а с т а с ь я М и х а й л о в н а. Сын.
А р т е м К у з ь м и ч. Это хорошо. Не одинока. Сын — это очень хорошо. Сколько лет?
Н а с т а с ь я М и х а й л о в н а. Двенадцать.
А р т е м К у з ь м и ч. Струсил я тогда. Предал тебя. Свое счастье предал. Надо было уехать с тобой. И все бы теперь было по-другому.
Н а с т а с ь я М и х а й л о в н а. Не казнись. Я и пятнадцать лет назад знала, что тебе нельзя ехать со мной. Зачах бы ты там. И со мной не был бы счастлив. Ты как дерево — весь тут корнями. И никуда тебе нельзя. Никуда!
А р т е м К у з ь м и ч. Хорошо, что вернулась. Очень мне тебя не хватало.
Н а с т а с ь я М и х а й л о в н а. Пореже нам надо видеться. Лишние неприятности у тебя будут.
А р т е м К у з ь м и ч. К черту все неприятности! К черту! Так и тогда надо было сказать!
Н а с т а с ь я М и х а й л о в н а. Мне пора. (Встает.)
А р т е м К у з ь м и ч. Посиди еще.
Н а с т а с ь я М и х а й л о в н а. Я ведь тут случайно. По пути в Залужье. Хожу, проверяю, как мои ученики живут.
А р т е м К у з ь м и ч. Поговорить о многом надо. Сама-то как устроилась? Всё ученики, ученики… (Помолчав.) Эх, Настя, Настя…
Н а с т а с ь я М и х а й л о в н а. Что, Артемушка?
А р т е м К у з ь м и ч. Сколько весен тут прошло. И все — без тебя.
Н а с т а с ь я М и х а й л о в н а. Вот встретились.
А р т е м К у з ь м и ч. Это-то и ладно, что встретились. Это-то и ладно… Я тебя провожу.
Н а с т а с ь я М и х а й л о в н а. Люди увидят.
А р т е м К у з ь м и ч. Эка беда — увидят. Пусть видят!..
Уходят. С противоположной стороны на холм взбираются Н и н а, К о н с т а н т и н и Г е н н а д и й.
Н и н а. Сюда, сюда! Ой, какой обзор!.. А сколько народу на луга высыпало! Все нарядные. В это время всегда так?
К о н с т а н т и н. Осенний бал. С полевыми работами разделались — не шутка! На столах — наша продукция. Снопы, как пишут газетчики, налитые зерном. Тыквы величиной с корчагу!