Госпожа сказала Амм Митвалли, что рада его приходу и очень хочет послушать его. Он потупился и начал перебирать в памяти все рассказы и истории, какие знал, потом поднял голову и начал говорить просто и трогательно, покоряя сердце старой госпожи. Когда он окончил свой рассказ, госпожа осыпала его такими подарками, о каких он и не мечтал, и оказала ему всяческие почести, которые его смутили и сконфузили. Он вышел, а язык его все еще бормотал слова благодарности и верности госпоже и ее семье.
Едва Амм Митвалли появился в саду гарема, его окружила толпа служанок, теснившихся вокруг, — они жаждали его благословения, касались руками его рубахи, а некоторые просили, чтобы он продал им что-нибудь из своего товара. Обрадованный, он уселся на землю, раскрыл свою старую корзинку и начал торговать, пока не распродал все, что у него было. Тотчас же после этого он отправился в мечеть и помолился; сорок ракатов[23] свершил он, благодаря Аллаха за его щедрые дары.
С этого дня Амм Митвалли начал посещать дом Нур-ад-дин-бека, где его принимали приветливо и почтительно. На него сыпались обильные дары, и положение его менялось: он шел от бедности к достатку, от усталости — к покою, от слабости — к силе. Он пополнел, стал ходить прямо, говорил громко и звучно и поселился в хорошей комнате с новой мебелью. Изменилась и его пища, состоявшая раньше лишь из сыра, порея и редиски. Теперь он ел каждый день рис и зелень, а два раза в неделю — мясо. Чалма его стала длиннее, рукава рубахи — шире; он кутал плечи дешевой кашемировой шалью, носил блестящие красные сапоги и опоясывался красивым поясом с длинной бахромой. А потом потихоньку оставил торговлю, бросил утомительные хождения и по утрам наслаждался долгим, спокойным сном. Он начал раздавать бедным подарки и снискал себе славу заступника несчастных. Досуга теперь у него было больше, и он посещал мечеть, слушал проповеди и наставления, а потом доводил их до слуха госпожи, матушки Нур-ад-дин-бека.
Слава об Амм Митвалли прошла по всему кварталу, и люди с почтительным шепотом рассказывали друг другу о нем. И тогда исчез образ Амм Митвалли, продавца халвы и суданских бобов, человека бедного и слабого, — вместо него появился великий «дервиш», чудотворец, святой и праведник, посланный на землю, чтобы возвещать людям волю Аллаха.
Однажды, когда возле дома Нур-ад-дин-бека сидела толпа приверженцев Амм Митвалли, ожидавшая его появления, один из них прошептал на ухо своему соседу:
— А может быть, он и есть долгожданный Махди, посланный Аллахом, чтобы спасти ислам?
Эти слова разнеслись с быстротой молнии, и затрепетали все сердца, и потупились взоры, а тот, кто заговорил об этом, продолжал так:
— Я видел в его сундуке меч пророка. И едва коснулся его рукой, как мой сын был исцелен от смертельного недуга.
Все внимательно посмотрели на говорившего и настойчиво и жадно стали расспрашивать его о мече пророка, и о чуде, сотворенном «дервишем» Митвалли. Усилился шум, и теснее сомкнулся круг: подходили все новые группы людей, спрашивая, что случилось. И в этот момент вдалеке появился Амм Митвалли. Шум утих, и люди поспешили очистить ему дорогу. «Дервиш» приблизился неторопливой походкой, с достоинством истинного святого. Он улыбался встречающим его кроткой улыбкой, и на лице его лежала печать чистоты и набожности. И люди склонились перед ним, охваченные почтением и страхом. Они теснились вокруг него, целуя его руки и края одежды. И вышел тогда вперед человек, который касался меча пророка, и произнес:
— О господин наш!.. О спаситель моего сына! Мы узнали тебя, хоть ты и скрывался. Но отныне ты не спрячешь от нас свой благородный лик. Ты — раб Аллаха, посланный наставлять людей на верный путь… Ты — наместник пророка… Ты — долгожданный Махди!
Словно электрический ток пронизал Амм Митвалли. Потрясенный, он оперся на плечо говорившего, чтобы не упасть, и начал повторять тихим, прерывающимся голосом, как во сне:
— Я Махди… Я наместник пророка… Я тот, кого послал Аллах наставлять людей на верный путь…
Амм Митвалли охватило какое-то исступленно-восторженное состояние, близкое к экстазу. Он бросился на грудь к этому человеку, стал целовать его и плакать.
23
Ра́кат — часть молитвенного акта, состоящая из двух коленопреклонений, за которыми следует поясной поклон.