И вдруг — о, чудо! — я увидел три светящиеся звездочки, словно вытатуированные на ее обнаженной груди.
Взяв меня за руки, она сказала:
— Знай — у каждого, кто принадлежит к роду Сасанидов[48], на груди такие звездочки.
Звездочки мерцали в темноте, неясно освещая небольшое — с детскую ладонь — пространство на ее груди. Все остальное тонуло во мраке… Я обнял ее за плечи и привлек к себе:
— Какая изумительная татуировка! Но главная ее прелесть в том, что она сделана на такой красивой груди.
Она осторожно отстранилась:
— Ты думаешь, это обычная татуировка — как у всех людей?
— А что же еще?
— Мы рождаемся с этими звездами, эмир! Это знак высокого происхождения.
— Удивительно! И много среди персов людей с таким знаком?
— Мне известны лишь двое.
— Ты и?..
— Моя сестра.
— У тебя есть сестра?
— Да, ее зовут Изумруд.
— Я никогда о ней не слышал.
Принцесса помолчала.
— Это моя сводная сестра, эмир!
— Сводная сестра? Но где она?
— Здесь, во дворце.
— Почему же она не показывается?
— Таково ее желание.
Принцесса усадила меня рядом с собой на подушки и спросила:
— Не хочешь ли утолить жажду вином?
Абу Наср продолжал свой рассказ.
…И умолк эмир Мухаммед бен Ясар аль-Язиди, откинувшись на подушки… Медные львы по-прежнему извергали прохладные струи воды, сверкавшие в лунном свете, подобно обнаженным мечам.
Молчание затянулось…
Сгорая от нетерпения, я спросил:
— Ну а дальше? Что же было дальше, о эмир?
На лице его появилась улыбка:
— Разве это не самый подходящий конец для моей истории, Абу Наср?
— А как же поцелуй, эмир?
Он потянулся и, закрыв глаза, мечтательно произнес:
— О, это была волшебная ночь, несмотря на непроглядный мрак и таинственность! В моей жизни не было ночи, чудеснее той. Но…
— Что «но», господин мой?
— Яхонт или Изумруд?
— Прошу тебя, о эмир, говори яснее!
— Выслушай меня, Абу Наср, — может быть, ты поможешь мне разгадать эту удивительную загадку.
Эмир Мухаммед бен Ясар аль-Язиди выпрямился и, поглаживая бороду, продолжил свой рассказ:
— Часы летели. Приближалось утро. Но вот принцесса, на нежной груди которой мерцали три звездочки, снова зажгла свечу. Слабый трепещущий огонек осветил ее лицо, и, увидев его, я подскочил, словно ужаленный змеей:
— Кто ты?
Она кокетливо улыбнулась, став от этого еще более безобразной.
— Твоя верная раба Изумруд!
— Ты — сестра принцессы Яхонт?
— Да, эмир!
— Зачем ты здесь?
— Я провела с тобой эту ночь, заняв место принцессы…
Дрожа от гнева, я сказал:
— Ты утверждаешь, несчастная, что провела со мною всю ночь? Ты лжешь!
Я кинулся к ней, но в этот момент передо мной появилась принцесса Яхонт:
— Так-то ты обращаешься с моей сестрой, эмир?!
Изумруд метнулась к сестре и стала с ней рядом, под ее защиту. Я не поверил своим глазам: у обеих были звездочки на груди! Обе были одинакового роста и сложения, их голоса звучали одинаково. Даже черты лица казались одинаковыми. И все же Яхонт была ослепительно красива, а Изумруд — безобразна.
Я растерянно переводил взгляд с одной сестры на другую, затем воскликнул:
— Нет, нет, этого не может быть!
Яхонт таинственно улыбнулась:
— Увы, это так, мой эмир!
Я пошарил вокруг, ища свой меч.
Принцесса догадалась о моем намерении и сказала все с той же загадочной улыбкой:
— Но ведь ты подарил его мне!
Вдруг комната озарилась светом свечей. Кто-то раздвинул занавеси, и я увидел, что меня окружают двадцать атлетически сложенных рабов с мечами в руках…
— Стоит ли, эмир, повторять здесь знаменитый бой во рву! — И принцесса сделала знак рабам. — Это твои телохранители, эмир. Они проводят тебя к лодке. Спокойной ночи!
Как безумный смотрел я ей вслед, пока она не скрылась из вида… Затем в сопровождении рабов направился к реке…
Едва только я переступил порог своего дома, как ко мне подошел слуга Абу Зухейр и почтительно подал шкатулку — ту самую, которую ты держишь в руках. В ней я нашел яхонт и изумруд, а между ними лежало сердечко из слоновой кости.
Я грозно посмотрел на слугу:
— Это подарок эмиру…
— От кого?
— Шкатулку принесла девушка, — дрожащим голосом сказал он, — та девушка, которая была у эмира перед ужином…
Договорить он не успел — я схватил его за горло…