— «Обязаны, обязаны»… Ты-то пойдешь или нет? При чем тут «обязаны», если нет?
Нина посмотрела на обоих:
— Чего вы ссоритесь?
— Ладно, — сказал Игорь, поднимаясь. — Сейчас…
Он вышел, и Коля стал читать описание маршрута. Нина перелистывала ему документы, потому что руки у него были в копоти и керосине и он держал их за спиной.
— Закончишь, приходи к нам в палатку. Петро будет груз распределять.
— Приду…
Игоря долго не было.
— Думает, — язвительно сказал Коля.
В палатку пришел Саша Веселов и спросил, кто пойдет начальником группы.
— Я, — сказал Петро Кабанец.
— Когда будете выходить с ледника на гребень, восточный склон не траверсируйте[2], хотя там легче. Идите в лоб, — говорил Веселов. — Дай, Нина, схему. Я покажу. Там, понимаете, все время сходят лавины и камни сыплют с гребня. Вот здесь, — Саша показал карандашом, — есть полочка. По ней выйдете. Поработать, конечно, придется…
К палатке подошел Игорь с примусом в руках.
— Вот, — сказал он. — Кто понесет?
— Видишь, — обрадовалась Нина и дернула Колю Петрова за рукав штормовки. Он смутился. — Теперь все в порядке?
— А вин, того… дэйствуе? — басом спросил Петро.
— Вполне.
— Ну, добре…
Саша Веселов удивленно поглядел на примус, а потом на Турчина, но промолчал. Уже за ужином он спросил:
— Где ты его достал? Ведь это не твой.
— Э… — небрежно махнул рукой Игорь. — В спасательном фонде. Там их три, а полагается по списку два. Пошел к начальнику лагеря…
— Распечатали фонд?! — удивился Саша.
— Распечатали и запечатали… Катя, — сказал Игорь, — налейте мне еще компоту.
— Да-а… — протянул Саша.
Непонятно, как Турчину удалось добиться, чтобы распечатали спасательный фонд, который вскрывают обычно только тогда, когда случается авария и из лагеря в горы выходит спасательный отряд.
«А ведь знает, где что лежит. И сколько полагается… — подумал Саша. — Почему он просто не принес свой? Что ему, жалко?..»
Какой-то неприятный осадок остался у Саши от этого случая, но отношения с Турчиным не успели испортиться, потому что на рассвете он ушел на восхождение.
Потом вернулись новички, пришли значкисты, в лагере снова стало шумно и весело.
А когда спустились в лагерь и разрядники, Саша первый горячо поздравил с победой Турчина, обросшего светлой бородой, обгоревшего на горном солнце так, что на носу и шее шелушилась кожа, а на губах вздулись волдыри. Вершина, на которой они были, считалась нелегкой.
На соревнованиях по скалолазанию Игорь занял третье место после старшего инструктора Прохорова и Саши Веселова.
Повар соорудил в честь победителей громадный торт. Он имел форму Аман-Каи. С шоколадного гребня спускались снежинки из крема, посыпанного сахарной пудрой. По кулуарам сбегали ручьи, разбиваясь в пену из взбитых белков. Голубели, как настоящие, трещины ледников.
Такой торт и есть-то было жалко.
Форма торта была выдумана не случайно. Одна из спортивных задач лагеря состояла в том, чтобы взять эту сложную вершину.
— Пока что мы ее съели, — вздохнул Коля Петров.
— Не тэ, щоб це діло було важко, — добродушно заметил Кабанец.
Вечером в клубе были танцы. Новичок Юра Мухин стоял у дверей и вежливо говорил:
— В триконях пустить не могу.
— Да у меня уже все сорваны. Видишь? — Павлуша Сомов поднял ногу и мельком показал ботинок. Трикони на нем были.
— Не могу…
— Идол ты… Вот кто. У меня тапочки развалились.
— Павел, — строго сказал Мухин. — Хоть мы с тобой и друзья…
— Подожди, Лина. Я сейчас… — И Павлуша, грохоча окованными ботинками, сбегает с веранды.
— Иди потанцуй. Что ты будешь здесь стоять?.. — говорит Мухин.
На Лине свежее, будто сейчас отглаженное платье, поверх которого надета штормовая куртка. У некоторых девушек на загорелых ногах даже туфли. В зале уже танцуют, и музыка, вырываясь из дверей клуба, разносится над лагерем, сплетаясь с шумом реки. В столовой девушки-подавальщицы торопятся убрать после ужина, чтобы освободиться на часок. В зале уже жарко. Штормовые куртки лежат на подоконниках, на столах, сдвинутых к стенам, висят на спинках стульев. Танцующих много. Даже замполит, человек пожилой, с седеющими волосами, кружится с какой-то девушкой из отряда новичков и что-то ей говорит. Она смеется, сверкая белыми зубами.
— Очень люблю этот вальс, — говорит Нина и смотрит в глаза Игорю.
Танцевать с ним легко и как-то свободно. Он умело ведет Нину, мягко оберегая ее от столкновений с другими парами, и вдруг закружит на свободном месте, да так, что сразу почувствуется скрытое в вальсе ощущение полета. Ноги Нины тогда еле касаются пола. И в самом деле кажется, что они сейчас куда-то летят.