Степан перепрыгнул на камень и с него полез на завал. Внизу клокотала вода. Оступишься — утащит. Бревно сидело плотно, но, если его перевалить через камень, — пройдет весь лес. Степан попробовал поддеть его, но рочаг соскальзывал. Бревно не двигалось. Тогда он решил подвести его под концы других бревен. Они должны его хоть немного приподнять. Но и это долго не удавалось. От напряжения на лбу и шее Степана вздулись вены. С берега ему что-то кричали, но сквозь рев реки он не слышал. Дернулась веревка. Степан обернулся и увидел на берегу Фомичева, который жестами приказывал ему вернуться. Мохов зло махнул рукой — отвяжитесь!
Наконец ему удалось утопить концы трех бревен под поперечное. Между камнем и бревном под водой теперь образовалась щель. Можно было завести рочаг. Степан завел его и нажал. Бревно поддавалось. И вдруг он понял: как только конец бревна перевалит через выступ камня и освободится, вся масса завала ринется в проход и сметет его, Степана Мохова, раздавит, перемелет…
Степан выпрямился. Так что, обратно?.. Он огляделся. Такая привычная для него река показалась чужой. Какие-то незнакомые кусты полоскались в воде, неизвестные камни торчали из пены. А не той ли дорогой, что лепится по берегу, он шел сегодня утром? А вот бревно. Не его ли он скатывал сегодня со штабеля? Правда, и оно показалось ему каким-то другим. То было как будто толще, Степан налег всем телом на рочаг. «Значит, смерть!» — подумал он и, когда бревно медленно вылезло наверх и остановилось, увидел торец. Отметины на нем не было. Удерживая на весу тяжесть бревна, Мохов лихорадочно думал. Еще не поздно отпустить его на место. Еще можно спокойно вернуться на берег. Ведь не виноват он, Мохов, в этом заторе. — «Нет, черта с два, — прохрипел он. — Виноват!» — Он сделал последний толчок и почувствовал, как уже сам, под напором воды, пошел вперед освобожденный конец бревна. Степан мгновенно выдернул рочаг, перебросил его на соседний камень, уперся и взлетел на воздух. В тот же миг за его спиной в открывшийся проход с грохотом ринулся лес. Несколько тонких бревен лопнуло. Будто выстрелы прокатились над рекой.
Степан упал в воду у берега. Вылетевшее из боковой протоки бревно ударило его под колено и сбило с ног, но веревка с берега натянулась, и сплавщики подтащили Мохова к отмели…
Он с трудом поднялся, выбрался на берег и оглянулся. Затора не было.
— Спасибо, временный, — хрипло сказал он Коркину.
— Рисковый ты человек, Степан.
Тяжело дыша, Мохов посмотрел Коркину в глаза.
— Я так считаю: напаскудил — исправляй!.. А бревно, — тихо добавил он, — не мое. Другое бревно.
— Это мало что не твое, — ответил Коркин. — Должно-то было твое затереть.
— Это я понял, — проговорил Мохов.
Мохов не смог пробираться на делянку по этому берегу. Нога болела, а надо было прыгать с камня на камень, кое-где идти водой. Он пошел к лагерю геологов, чтобы выйти на дорогу. Через брод переходил осторожно, медленно упираясь в дно рочагом. Мышцы на ушибленной ноге ослабли. Было бы глупо, если бы вода свалила его здесь.
Поднимаясь на берег, он столкнулся с той самой девушкой в белой шляпе. Она была верхом, видимо, возвращалась в лагерь из поселка. Девушка холодно посмотрела на Степана.
— Здесь вода не сильная. Не бойтесь — не унесет, — сказала она сухо. — Можно и без этой палки перейти, — она показала глазами на рочаг.
Это было чудовищно несправедливо и жестоко. Степан вспыхнул, потом медленно, чтобы скрыть свою злость, сказал:
— Вы… это… Лагерь-то перенесите. Дожди пойдут — смоет вас. Я это верно говорю.
— Вы, я вижу, всех пугаете, — обронила девушка, очевидно напоминая субботнюю сцену у почты, и тронула поводья.
— Нет, — хмуро ответил Степан. — Я вот только что сам испугался.
Девушка удивленно посмотрела на него, обернувшись в седле, а он поднялся на дорогу и заковылял к делянке, припадая на больную ногу.
На другой день с утра парило.
Так же тарахтел движок, жужжали электропилы, падали на землю пихты, но работать было тяжело. Одолевала испарина. Чаще, чем обычно, люди спускались к реке обмыть в холодной воде потное лицо. Воздух был неподвижен. Даже с ледника не тянул, как всегда, прохладный ветерок.
Ранним утром над ущельем высоко в небе прошли тонкие перистые облачка — собиралась гроза.
Сваливая бревна, Мохов поглядывал на небо. И однажды на гребне над делянкой у Пятнистых скал заметил какое-то движение. Приглядевшись, он увидел крохотные фигурки людей, карабкающихся по отвесным скалам. Фигурки время от времени останавливались, а потом лезли все выше и выше. И вдруг Степан различил знакомую белую шляпу…