Яна и без спичек нашла щиток. На нем еле заметно различалась красная молния.
— Сюда! Рубильник здесь!
Костик распахнул железную дверцу, чиркнул спичкой, осветив множество клемм и проводов, мгновение подумал и безошибочно рванул нужный рычаг. В ту же секунду зал осветился множеством ламп. Пришлось даже глаза прикрыть — так ярко вспыхнул свет.
Первое, что они увидели, — это странная картинка на полу в центре зала. Два каких-то непонятных человека, лежа на пузе, гребли к открытой двери.
— Это еще что за безногие ящерицы-желтопузики? — спросил Костик, подходя к ним.
— Мы не желтопузики, мы астрономы, — гордо ответил Гогов, подняв лохматую голову.
— Это мы изобрели формулу дождя, — не удержался и похвастался Магогин.
— Вот вы-то нам и нужны, ну-ка отвечайте, как обезвредить вашу компьютерную программу?
— А никак, — пожал плечами Гогов, он уселся, явив взорам перепачканную одежду. В зале наследили, а эти умники ничего лучше не придумали, как по грязному полу на брюхе ползать.
— Когда на экране появится ноль, тогда все и случится, — важничает перепачканный Магогин. — Во как мы придумали! Сами! Нам никто не подсказывал.
— Придумщики! — покачала головой художница. — Как же обесточить телескоп? Быстро отвечайте! — топнула она ногой.
— Чего?
— Где розетка? — уточнил Костик.
— Так он же работает не от электричества, — назидательно произнес Гогов.
— Ого! Он что, на батарейках? — удивился Мишка.
— Да. На солнечных батареях. А скоро телескоп вообще работать перестанет. Солнце закончится.
Костик, Яна, Эля и Мишка разом запрокинули головы, и… О ужас! Их взорам предстала кошмарная картина.
Черная платформа телескопа зависла на страшной высоте. Справа и слева от нее обрывались две железные дорожки — подступала лестница, которая извивалась по спирали вдоль стенок. Слева от платформы на железную дорожку был перекинут мостик, а справа, у самого обрыва, стоял Славка. Он обеими руками вцепился в поручни, его ноги от страха подогнулись в коленках. Кресло на платформе было пусто, Любим уже улизнул и где-то спрятался. Огромное черное орудие испускало электрические импульсы. А между Славкой и этим зависшим лафетом, на котором стоял компьютер, зияла пропасть…
— Славка, не шевелись! — закричала Эля.
— Господи, как тебя туда занесло?! — схватилась за сердце Яна.
Даже горе-астрономы попятились со страху, встали на четвереньки и продолжили свой путь к выходу.
А Славка и не собирался шевелиться. Когда внезапно зажегся свет, его как током шибануло. Он внезапно увидел верхотуру, на которой оказался, и… окаменел. Немедля из самой глубины его существа выскочил страх высоты и в мгновение ока превратился в панический ужас. Он и сковал своего хозяина. Не знаю, дышал ли Славка в эту минуту, не удивлюсь, если узнаю, что у него даже нос парализовало от ужаса.
— Слава, успокойся, сделай глубокий вдох и задержи дыхание, — взял себя в руки Костик, он понял, что мальчику нужна помощь, но сейчас только он сам может облегчить свою участь.
«Только бы не запаниковал», — застучало у него в висках.
— Слушай меня внимательно, — как можно спокойнее заговорил Костик. — Вниз не смотри. Смотри вперед. Ты слышишь меня? Ответь!
Прошла вечность, прежде чем сверху упало хриплое: «Да».
— Отлично. Ты видишь перед собой компьютер. Смотри на него, потом медленно поворачивайся…
— Славка, какие цифры на экране? — крикнул Мишка.
Яна и Эля сразу же накинулись — зашипели на Мишку, но поздно: эти слова долетели до Саночкина. В его сознание сквозь панический ужас пробился их смысл. Цифры стремятся к нулю, значит… Значит, он, Славка Саночкин, — единственный человек на земле, который еще может предотвратить катастрофу. Лучше бы этого не знать! Он постарался задержать дыхание. Чуть прояснилось. Он сообразил, что, будь на его месте Костик или любой другой смелый человек, стоило всего лишь посильнее оттолкнуться и перепрыгнуть на платформу… Нет, этого он не сможет… «Знаешь ли ты, Славка, что высота, которую видишь снизу, всегда обманчива, снизу она всегда кажется не такой страшной. И только когда оказываешься на самом верху — только тогда понимаешь, как это на самом деле высоко и жутко», — зазвучал голос бабушки.
Он медленно поднял глаза.
21, 20, 19, 18, 17, 16… — безжалостно улетали мгновения.