Логичное развитие событий.
Мы были к нему готовы.
Или второй вариант: Кинтана сама захочет затеять поиск, инициировать контакт. В этом мы ей поможем. На одном из счетов, присланных нам на оплату из больницы Св. Иоанна в Санта-Монике, по ошибке указали фамилию матери. Ошибка больше не повторялась, но фамилию я запомнила. Она показалась мне очень красивой.
Мы поставили об этом в известность нашего адвоката. Мы уполномочили его в случае, если Кинтана к нему обратится, оказать ей любую помощь.
Тоже логичное развитие событий.
К нему мы тоже были готовы.
С другой стороны, я себе сказала: столько лет прошло, не слишком ли поздно, зачем?
Я себе сказала: всему есть предел, пора уже избавиться от призрака той семьи.
Да. Вот такой парадокс. Конечно, я допускала, что дамоклов меч рано или поздно опустится.
Но только теоретически.
Несколько раньше и по другому поводу я упомянула о том, как мы взяли Кинтану в Тусон на съемки фильма «Жизнь и времена судьи Роя Вина».
Упомянула о гостинице «Хилтон инн», упомянула о няне, упомянула о Дике Море, упомянула о Поле Ньюмане, но об одной истории предпочла не упоминать.
Эта история произошла в первый же вечер.
Мы оставили Кинтану с няней. Посмотрели отснятый за день материал. Спустились в ресторан ужинать. Посреди ужина (за столиком теснота и галдеж, типичные для съемочной группы на выезде) меня вдруг как током ударило: это ведь не просто какой-нибудь город.
Это Тусон.
Мы практически ничего не знали о родителях Кинтаны, но об одном знали точно: ее мать до беременности жила в Тусоне. Ее мать жила в Тусоне, и мне была известна ее фамилия.
То, что я сделала дальше, казалось мне единственно правильным.
Я выбралась из-за стола и нашла телефон-автомат с телефонным справочником Тусона.
Отыскала в нем имя матери.
Показала Джону.
Не сговариваясь, мы устремились назад к нашему шумному столику в ресторане и сказали продюсеру фильма «Жизнь и времена судьи Роя Бина», что у нас к нему важный разговор. Продюсер вышел вслед за нами в фойе. Важный разговор в углу фойе гостиницы «Хилтон инн» продолжался минуты три или четыре. Никто (отчеканили мы) не должен знать о том, что мы в Тусоне. Особенно (отчеканили мы) о том, что в Тусоне с нами Кинтана. Я бы не хотела открыть утром тусонскую газету (отчеканила я) и увидеть в ней милую зарисовку о том, как проводят время дети, родители которых заняты на съемках «Судьи Роя Бина». Я потребовала, чтобы продюсер предупредил об этом всех, кто отвечает за связи с прессой. Я подчеркнула, что ни при каких обстоятельствах имя Кинтаны не должно возникнуть в связи с картиной.
Не было никаких оснований полагать, что оно может возникнуть, но мало ли.
Перестраховаться не помешает.
Оговорить лишний раз не повредит.
Я считала, что таким образом оберегаю и Кинтану, и ее мать.
Пишу об этом сейчас, чтобы показать, как усыновление толкнуло меня на иррациональный поступок.
Спустя пару месяцев после той «субботней доставки» Кинтана встретилась со своей сестрой сначала в Нью-Йорке, а затем в Далласе. В Нью-Йорке Кинтана показала сестре Чайнатаун. Отвела ее за покупками в универмаг «Жемчужная река»[57]. Пригласила на ужин в ресторан «У Сильвано»[58], где представила ее нам с Джоном. Собрала у себя дома друзей и родню (многочисленных кузин и кузенов), чтобы всех разом познакомить с сестрой. Они были невероятно похожи. Когда Гриффин вошел в квартиру Кинтаны и увидел ее сестру, у него непроизвольно вырвалось: «Привет, Кью». Пили Маргариту. Закусывали гуакамоле. Все были лихорадочно возбуждены, и настроены на сближение, и верили в то, что это новообретенное родство будет во благо.
Однако уже через месяц в Далласе от первоначальных иллюзий не осталось и следа.
На другой день после вылета в Даллас Кинтана позвонила нам в смятении, с трудом сдерживая слезы.
В Далласе она впервые познакомилась не только с матерью, но и с другими членами своей «биологической» (как она теперь ее называла) семьи, и все эти совершенно чужие Кинтане люди вели себя так, будто последние тридцать два года только и жили надеждой на встречу с ней.
57
Китайский универмаг