Интуиция уже подсказывала Сурнину: здесь что-то есть. Насторожился он. Назавтра вылетел в Усть-Каменогорск, откуда вместе с работниками местного угрозыска проехал в Шемонаиху, а затем и в Выдриху.
Последние двадцать пять километров машина бежит по хорошо утрамбованной проселочной дороге. Кругом поля, степное раздолье… Но Сурнину сейчас не до красот природы. Как встретит оперативников Каргин? Что нового внесет он в дело, над которым ломают голову многие люди вот уже четвертый месяц?
О Каргине Сурнин знал теперь не так мало. Сидел в тюрьме. Непоседа — часто курсирует по стране, нигде подолгу не задерживается. Ленив, работы чурается. Оттого своих денег почти всегда не имеет. А выпить любит и чаще всего за чужой счет. Характеристика достаточно выразительная.
Сурнин еще раз сопоставляет факты. Сравнивает характеры Незнамова и Каргина. Думает. Мотивы убийства сомнительны. Выгодна ли была Каргину дружба с Тахиром? Ну, допустим, у Незнамова были деньги. Он хоть и бережливый, но не жадный, друзьям всегда помогал.
Так… Теперь о вещах, которые взял с собой в дорогу Незнамов. Их подробно, до мелочей, описали аральские приятели Тахира. Коричневый чемодан. Синий выходной костюм. Три тельняшки, часы, портсигар с надписью — подарок девушки… Мог позариться на них преступник? Пожалуй. Он ведь ленив, слабоволен и за чужой счет любит прокатиться…
Вот и Выдриха. Сельсовет. Еще одно короткое совещание. Из тактических соображений решили в предварительной беседе пока не открывать перед Каргиным карт, держать его некоторое время в неведении. Это не даст ему возможности сориентироваться и, если он причастен к преступлению или что-то знает о нем, выдвинуть ложную версию.
….Погожий солнечный день. Пустынны улицы села. Люди на работе: в поле, на фермах. Тишина.
Вот и дом Каргиных. У калитки остановились, прислушались. С веранды слышится перезвон гитары, кто-то поет плохим хрипловатым голосом. Сурнин усмехается: блатная музыка…
— Он, — сказал из-за плеча Сурнина председатель сельсовета. — Пошли.
— Поешь, Серега? — спросил Сурнин.
— Пою. А тебе что?
Так состоялось их первое знакомство, и тут же капитан показал Каргину ордер на арест.
— Проверим твою личность, — сказал Сурнин. — Говорят, давно уже баклуши бьешь. Знаешь ведь, что за это бывает?
Задержанного отвели в сельсовет, а в доме сделали обыск. Каргин не мог уже знать его результатов.
Опять милицейский «газик» пылит по проселочным дорогам, но теперь в нем сидит новый пассажир. Он угрюмо молчит и настороженно смотрит на коричневый чемодан, изъятый во время обыска, как бы пытаясь предугадать, что нашли у него работники милиции.
А нашли они вещи убитого: часы, портсигар, тельняшки. Теперь капитан Сурнин располагает необходимыми уликами и готовится к допросу.
Начинается допрос исподволь. Расспрашивает капитан Каргина о жизни, о бесконечных скитаниях по стране. Более подробно интересуется его жизнью в Аральске: где жил, с кем дружил, чем занимался.
Сомнительные вначале мотивы убийства становятся четкими и вполне отвратительно выраженными. Каргин рассказывает обо всем, и перед капитаном раскрывается его мелочное, корыстное нутро. И портсигар, и часы, и другие вещи Незнамова оказались у Каргина не случайно.
— Тахир Незнамов тебе знаком? — вдруг спрашивает Сурнин.
Каргин спокоен: мало ли у него знакомых? Он может рассказать и еще что-нибудь этому настырному капитану о своих поездках и друзьях.
— А, с ним мы в Херсон ездили… Там и расстались. Обратно в Казахстан я поехал один.
— А деньги на дорогу? У Тахира они были, а у тебя — нет.
Глаза Каргина забегали, понял: милиции многое известно. Еще несколько жестких и прямых вопросов, и Сурнин узнал подробности того, что произошло той злополучной мартовской ночью. Показное равнодушие Каргина улетучилось, как дым. Он говорит торопливо, проглатывая отдельные слова, опуская детали, и капитану то и дело приходится его поправлять, возвращать к пропущенным событиям, уточнять неясные данные.
«…С Тахиром познакомился в клубе. Засек, что парень мечтает о море и деньжата у него имеются. Ну, конечно, залил ему: поедем, мол, вместе, в Херсоне бывал, город знаю. Да. А в Херсоне неудача. Я ему говорю: едем в Алма-Ату, там подождем до осени, будем готовиться к экзаменам, работать…»