В самом деле, что станется с малюткой Гиме? Куда денется бедная сиротка?.. Все ее родственники и друзья не торопятся высказать желание принять Гиме в свой дом. И князь взглянул на маленькую японочку. Она как раз в эту минуту пришла в себя, открыла удивленные глазки и дико озиралась вокруг, как бедный запуганный зверек.
И вдруг увидев труп отца, бросилась на грудь княжны Нины и горько неудержимо зарыдала.
Маленькая княжна, чем могла, утешала Гиме. Она осыпала ее ласками, нежно целовала в коралловые губки… Князь услышал взволнованный лепет дочери и тут же решил:
— Гиме некуда деться… Я возьму ее в свой дом, пока мы поживем здесь, ей будет время привыкнуть, а потом, когда придет срок уезжать в Россию, она уже вполне освоится с нами. К тому же очень приятно иметь в доме такую прелестную, искусную, грациозную девочку.
И князь высказал свое предложение взять Гиме ее родственникам. Те охотно согласились и были даже очень довольны тем, что Гиме попадет в дом богатых и знатных иностранцев.
После похорон старого Азумы Гиме переселилась в дом князя Бельского.
Но человек предполагает, а Бог располагает… Князь думал долгое время пробыть в Токио, но дела повернулись так, что его вызвали в Россию. Он должен был сразу собраться и уехать. Поехала с ним в Россию и его семья. И Гиме поехала с нею…
III.Гиме очень полюбили в семье князя…
Да и нельзя было не полюбить эту нежную, ласковую, очаровательную девочку. Она долгое время тосковала по отце и горько неутешно плакала… Но мало-помалу горе малютки стало притупляться, ведь время лучший доктор для всякого горя… И с течением времени Гиме стала привыкать к своей потере.
К тому же Бельские окружили маленькую японочку самыми нежными заботами. Ее комнату застлали лучшими восточными коврами, а поверх ковров положили расшитые шелками и разрисованные акварелью татами. Татами называются подушки, которые кладутся на пол и служат вместо мебели для сиденья в Японии.
Всюду были расставлены хорошенькие ширмочки и висели разноцветные бумажные фонарики с нарисованными на них птицами и цветами. В углу комнатки стояла высокая в род глубокой кадки красивая ванна. Ее наполняли теплой водой, и Гиме каждый день купалась в ней, как это делают японцы.
На палочках стояли всевозможные изображения Будды (Бог, которому поклоняются японцы), и перед ними ставились фарфоровые чашечки величиной с наперсток, с крепким ароматичным чаем и клались засохшие цветы.
Это были приношения Будде маленькой Гиме.
Впрочем, не одни засохшие цветы были в ее жилище. Княгиня приказала садовнику вырастить много белых лотосов и хризантем в теплице. Лотосы и хризантемы — это цветы в Японии.
Целые поля лотосов вы найдете там. А хризантема — царственный цветок в Японии и почитается особенно жителями ее.
И вот целые букеты лотосов и хризантем наполняли вазы в комнате Гиме.
Ей не позволили одеваться по-европейски и она носила свои цветные шелковые киримоно, один другого богаче, один другого наряднее…
Когда к Бельским приезжали гости, Гиме призывали в гостиную и заставляли ее играть на ее ше, петь песни и танцевать перед гостями…
И Гиме играла, пела и плясала…
Ее хвалили, восторгались ею, ласкали наперерыв… Ее задаривали конфектами, цветами, подарками… С нею много разговаривали на английском языке.
Гиме была весела, мила и остроумна…
Ее ответы вызывали новый восторг…
— О, она совсем оправилась после своего горя, эта маленькая Гиме; смотрите на нее, как она весела и беззаботна!.. Слышите, как она смеется? — говорили про нее…
Да, маленькая Гиме смеялась…
Она видела заботы чужих ей людей… Ее трогали эти заботы и, чтобы чем-нибудь отплатить за них, Гиме старалась утешить и повеселить добрых людей в свою очередь.
Одного только избегала Гиме… выходить на воздух и смотреть в окна… Шторы в ее комнате, где она проводила весь день, были всегда спущены. Гиме боялась поднять их и взглянуть туда, где было так холодно, и где летали белые пушинки снега, а землю покрывала белая же сплошная пелена. Оттого она и не выходила из своей хорошенькой поэтичной комнатки, где всегда так хорошо пахло цветами и где целый день горела хибаччи, то есть японская переносная печь, жаровня.
И только, когда во всех остальных комнатах огромной княжеской квартиры спускали занавеси на окнах и зажигали лампы, Гиме выходила из своего уютного уголка.
Но чаще всего она сидела в нем, перебирая струны своего музыкального ящика и мурлыкая какую-то восточную песенку.
И лицо у нее делалось трогательно задумчивым и печальным в такие минуты…
Но вот раскрывалась дверь ее комнатки и к ней влетала стрелой княжна Нина.
— Гиме! Голубушка! Что ты одна сидишь! Спой что-нибудь или станцуй для меня! Милая Гиме! Пожалуйста… Мне сегодня так скучно.
И лицо Гиме сразу изменяется… Глаза снова загораются веселыми огоньками… Губки улыбаются. О, она с радостью потешит свою русскую сестру, как называет Гиме Нину, и в следующую же минуту Гиме танцует, напевая какую-то восточную песенку.
— Совсем освоилась у нас Гиме! — в тот же вечер говорит княжна Нина матери.
— Знаете, мамочка, она даже никогда не вспоминает о своей родине… И такая всегда веселая, щебечущая — точно птичка!
— Милая девочка! — ласково целуя Гиме, говорит княгиня.
— А я ей сюрприз приготовил! — говорит князь и лукаво улыбается в сторону Гиме.
— Какой? какой сюрприз, папа? — наперерыв бросаются к отцу княжна Нина и ее младший брат Жорж.
Но Павел Петрович только продолжает улыбаться.
— Сюрприз — Гиме! И никто не должен знать его раньше Гиме… — отвечает он со смехом.
IV.Это было в день именин Павла Петровича.
Ждали много почетных гостей. По комнатам скользили лакеи, делая всевозможные приготовления к вечеру…
В буфете убирали вазы конфектами и фруктами… Масса цветов, расставленных по углам зал и гостиных, лили свой приятный, сладкий аромат…
Гиме было приказано нарядиться в ее лучший киримоно…
В десять часов стали съезжаться гости.
Позвали Гиме… Она вошла в нарядный зал, одетая как куколка, с оживленным личиком, держа в руках свой музыкальный ящик, и грациозно поклонилась гостям.
Гиме скромно опустилась на шелковое татами, принесенное ей из ее комнаты лакеем и запела.
Ах, как пела Гиме!
Голосок у нее был чистый и звонкий, как свирель… Серебряные звуки его точно таяли в огромной прекрасной зале.
Она пела о синем море, о жарком солнце, о цветах лотоса и хризантемы…
Щечки ее разгорелись и сами стали похожими на розовых хризантем…
И вдруг Гиме вздрогнула…
— Гиме! — позвал ее кто-то позади нее…
Она насторожилась.
Это был совсем незнакомый голос…
— Гиме! — снова произнес голос и тихо продолжал на чистейшем японском наречии:
— Здравствуй, маленькая Гиме! Я привез тебе поклон из нашей обожаемой страны, Дай Нипонь…[6]
Едва только услышала эту фразу Гиме, как тихо вскрикнула… Глаза ее широко раскрылись и смертельная бледность разлилась по прелестному помертвевшему личику.
— Дай Нипонь! Дай Нипонь! — прошептали ее губки, и она тихо без чувств соскользнула на пол со своей татамы…
Страшный переполох наступил в зале.
Гости, насмерть перепуганные, окружили маленькую японочку… Все волновались…
Но больше всех волновался небольшого роста господин с характерным типом лица настоящего японца… Это был член японского посольства, которого пригласил к себе князь Бельский, чтобы доставить удовольствие маленькой Гиме.
Маркиз Ното, молодой японец, очень растерялся при виде бесчувственной малютки Гиме… Он не думал, что Гиме так тяжело переживет первое услышанное ею на чужбине родное японское слово.