– Принеси мне севпури и пао бхаджи. И побольше тамариндового чатни.
Это были ее последние слова.
Он ушел, представляя, как ей понравится, спустя месяцы, хруст севпури, кислый привкус тамаринда. Когда Арнав вернулся, а она не отперла дверь, он все понял. Уронив еду, он со всей силой, на которую только было способно его тринадцатилетнее тело, толкнул дверь, хлюпая ногами по полу, залитому соусом чили и соком тамаринда. Соседи взломали дверь, когда он поднял тревогу. Он успел заглянуть в комнату, прежде чем кто-то подхватил его под руки, уводя, и увидел красное сари, на котором Аша повесилась, – часть ее приданого, которое мать собирала годами. Глаза, окровавленный нос, распухший язык, мокрый сальвар, согнутые ноги и грязь на блестящем от жидкости полу.
Арнав резко затормозил: отразившийся от дороги блеск фар на мгновение ослепил его. Двигаясь по средней полосе, он резко свернул налево. К счастью, за ним никто не ехал, иначе столкновения было бы не избежать. Он добрался до засаженного деревьями района Маллабар-Хиллз, за которым вел наблюдение уже много лет. Там находился второй дом комиссара по борьбе с преступностью Нилеша Джоши.
Когда Арнав познакомился с Джоши более двадцати лет назад, тот был новоиспеченным помощником комиссара полиции. Будучи тринадцатилетним подростком, Арнав поклялся уничтожить помощника комиссара, который не проявил должного внимания к делу, возбужденному после изнасилования Аши. Отец Арнава, тоже констебль полиции, умолял помочь, но Джоши только ответил: «А почему ваша дочь гуляла ночью?»
С тех пор как Арнав начал работать в полиции, он тайно следил за комиссаром, издалека наблюдал за ним на парадах в День Республики, во время церемоний награждения и поминальных служб. Джоши двигался наверх от дела к делу и от должности к должности, переходя от фуражек с козырьком и серебряного значка старшего офицера полиции к фуражкам высших чинов, украшенными золотой вышивкой. Его карьера взлетела благодаря не только его сверхъестественной способности выслеживать преступников, но и связям с политической партией, которая долгие годы правила штатом Махараштра.
Много лет назад Арнав не сомневался, что сможет разрушить карьеру Джоши. Теперь он уже не был так уверен. Он наблюдал за домом, где свет горел во всех комнатах. Если Джоши и поддерживал связь с какими-то бандами, то за последние годы внешних признаков этого не получалось обнаружить: рядом с ним не появлялось никаких подозрительных машин или людей, а его репутация была безупречна.
Арнав завел машину. Приехав домой, он оставил Наик и ее команде кучу инструкций по организации всех связанных между собой материалов дела и повторному рассмотрению расследования смерти субинспектора Бендре. Им требовалось достаточно доказательств, чтобы иметь возможность допросить Танеджу. После этого Мхатре заведет внутриведомственное расследование по факту неповиновения, но Арнав не был новичком в таких делах, и оно его не пугало. Если Али был прав в том, что его Бхай подписал контракт на захоронение тела, то скоро умрет еще одна женщина.
Глава 12
Из окна своего кабинета в обширном фермерском доме он смотрел на густую листву деревьев, которые росли за забором, такую зеленую и манящую. Много лет назад отец брал его на охоту в кишащие дичью джунгли, раскинувшиеся сразу за границей их участка, учил ловить рыбу в ручье, который когда-то протекал в паре километров от дома. Потом ручей пересох. Ему захотелось понаблюдать за серебристыми рыбками, шныряющими в темных заводях, где в сезон дождей скапливалась вода.
Отвернувшись, он направился к деревянному столу, чтобы заняться делом. Провел большим пальцем по круглым пятнам и сделал глоток разбавленного виски. Для исполнения задуманного ему требовался ясный ум. Этот стол принадлежал отцу. Для офицера лесного ведомства этот человек слишком долго засиживался у себя в кабинете.
Из ящика стола он достал ключ и открыл металлический шкаф, в котором когда-то хранились журналы отца, некоторые из которых не предназначались для детей. Дверца шкафа отворилась с громким скрипом, который, должно быть, эхом разнесся по комнатам наверху и по широкому двору. Однако в фермерский дом никто, кроме него и Билала, не допускался, а домоправитель уехал на выходные. Кипы тетрадей лежали на полках, покрытых облупившейся краской и ржавчиной. От них пахло плесенью и пылью.
Он взял в руки несколько из них – по математике, английскому и хинди – и, перевернув пару страниц, прочел собственные каракули. В подростковые годы он использовал тетрадки в качестве дневников, пряча их на виду, на полках рядом с записями по разным предметам. Теперь он должен избавиться от них, как и от мастерской в подвале: Бхай Билала все испортил. Не будь его руки связаны, он бы проучил их обоих, этих фаттус, бесхребетных ссыкунов. Какого черта три мешка с гнилью оказались закопаны в одном и том же месте? Никто не свяжет их с ним. Эти слизняки не посмели бы и рта раскрыть. И все же он здесь, уничтожает старые записи.