— А как мне ее оформлять, на кого?
— На себя.
— На меня? — уточнила Нина. — Не боишься, что я присвою ее?
— Не боюсь, — ответил он и одарил ее доверительным взглядом. — Тебя я не боюсь. И потом, если меня посадят или убьют, у тебя останется джип.
— Ты что несешь? — задохнулась Нина. Если его убьют, то и ее… — За что тебя убивать? Убийце выгодно на тебя свалить.
— Всякое может случиться, ведь добровольно я не сдамся, поэтому так сказал. Не переживай, я собираюсь долго жить. Нино, ты не могла бы завтра сходить к Надежде и прозондировать почву?
— К какой Надежде?
— К жене Леньки. Ну, которого убили с Валентиной.
— А под каким соусом я к ней явлюсь? — справедливо возмутилась Нина и разыграла в лицах диалог: — «Я пришла узнать, вам ничего не известно об убийстве вашего мужа и его любовницы?» — «А вы кто?» — «Я просто так интересуюсь». — «А не пошли бы вы кой-куда…» Примерно так будет. Мне это не нравится.
Он выслушал спокойно. Раньше, во времена их романа, Глеб не был такой сдержанный. Его отличала властность — здесь Валька права. Если не понимали, чего он добивается, Глеб взрывался на короткий миг, но так, что надолго отбивал охоту с ним спорить. Нина благоговела перед Глебом, слегка побаивалась, уважала. Сейчас… не боится, не благоговеет. Уважает? Тоже весьма сомнительно после Валькиных откровений. Однако любовь зла…
— Понимаешь, Нино, — сказал удрученно Глеб, — я с каждой минутой убеждаюсь, что мне не выбраться из этой истории. Возможно, это паника, когда все видится в черных тонах. Я хочу знать, подозревают меня или нет. Больше узнать не у кого, только у Надежды. К моим нельзя, особенно тебе. Придумай предлог и сходи к ней.
Нина умолчала о Паше Корейце. Глеб не придет в восторг оттого, что она обратилась к матерому хищнику с подозрительной просьбой. Ей тоже хотелось многое знать, только из достоверных уст, а не от незнакомой Надежды.
— У тебя есть мобильный телефон? — спросил он.
— Нет, такие игрушки мне пока не по карману.
— Твой друг кинул полмиллиона, а трубку не подарил?
— Не полмиллиона, а триста пятьдесят тысяч! — огрызнулась Нина. — И не твое дело, что он мне дарит.
— Извини. Вот, возьми. У меня есть еще один. В случае необходимости будешь звонить. Как только скажешь «Глеб», он автоматически наберет мой номер. Можно отправить письменное сообщение, я на своей трубке прочту.
Нина взяла телефон, повертела. Спросить Глеба, как им пользоваться, не решилась, еще поднимет на смех. Конечно, сейчас каждый сопляк ходит с мобильником, а у Нины полно других проблем, подобные игрушки она считала роскошью, без которой прожить можно. Ничего, научится управлять и сотовым телефоном. Она положила трубку в карман куртки и внесла свои предложения:
— Тебе надо врагов своих перебрать. Вполне вероятно, кто-то из них решил подставить тебя, подгадал и нанес удар.
— Перебирал, Нина. Ни на ком пока не остановился. Понимаешь, убийца хорошо знает мой дом, как-то туда пробрался. Значит, он бывал у нас не один раз. И этот человек хорошо знал Валентину, знал то, о чем я понятия не имел. Поэтому пока на первое место вышла Надежда. С Валентиной она дружила, а мужа могла выследить.
— Я имела в виду твоих партнеров по бизнесу, конкурентов, — не унималась Нина. — Например, когда я начинала, мое кафе одна негодяйка хотела поджечь — ее постоянные клиенты предпочли мой ресторанчик. Наняла двух мальчишек, те плеснули бензином на вход, но поджечь им не удалось. Полицейский помешал. Теперь я кормлю двоих ментов бесплатно, хоть какая-то охрана. В общем, конкуренты — это враги номер один. А у тебя во-он какой круг, имеешь дело с большими деньгами.
— Конкурентам незачем убивать мою жену, да еще ножом. А для меня достаточно всего одной пули. Но я не сбрасываю их со счетов, нет. Все это очень странно, если не сказать — глупо.
— Ну, я бы не назвала глупостью то, что видела. Это садизм. Слушай, Глеб, — вдруг осенило ее, — а среди твоих… то есть ваших общих знакомых нет человека, который проявлял бы садистские наклонности?
— Есть один. Леня. Я несколько раз был свидетелем, как он избивал Надежду. Однажды пробовал вмешаться — и пожалел. У них стиль такой был — друг друга тумаками награждать. Надя тоже любит руками помахать. Представь, однажды на банкете запустила в Леню салатом. Потом две недели из дома не выходила из-за синяков.