– Ну, мы с братом все же пробыли в плену дольше тебя, много чего наслушались, в том числе и рассказов про этих самых асажей, которые могут совершить что угодно, причем без всякого труда. Ну, в этом люди, конечно, привирают. И все же если верно то, что о них говорят, но у нас впоследствии могут быть серьезные неприятности. Такие люди не прощают тех, кто сумел нанести им поражение – это, если можно так выразиться, вредит репутации асажа.
– Но мы ж с ним справились!
– Просто повезло. Кажется, он с самого начала не воспринял нас всерьез, и в этом была его ошибка. А может, был слишком уверен в себе. Именно по этим причинам опытные воины иногда проигрывают тем, кто значительно слабее их.
– Госпожа... – пролепетала Ярли. – Если это асаж, то он от нас уже не отстает. Говорят, для этих людей считается позором не отомстить своим обидчикам!
– Так он, вроде, без сознания... – брякнула я первое, что пришло мне в голову.
– Можно подумать, что за все это время он нас не рассмотрел хорошенько, а на плохую память, как я понял, он не жалуется... – усмехнулся Винсент. – Ничего, сейчас мы его в себя приведем, водой обрызгаем, благо ее тут – целое море.
И верно: стоило плеснуть в лицо лежащего мужчины пригоршню воры, как тот рванулся, мечтая порвать стягивающие его путы. Ну, можешь не дергаться впустую – Винсент постарался, туго затянул узлы, так что освободиться у тебя, милый, вряд ли получится.
– Пришел в себя? Ну и хорошо... – Винсент присел рядом с лежащим мужчиной. – Скажи мне, с чего это вы на нас накинулись? Вроде договорились разойтись по-хорошему...
– Развяжите меня... – произнес пленник. Нет, ну надо же: голос спокойный, на лице нет никаких эмоций, хотя из рассеченного виска сочится кровь... Меж тем интонация у мужчины была такая, будто он имеет право нам приказывать.
– Вначале поговорим... – Винсент тоже не стал повышать голос. – Давай договоримся: ты честно отвечаешь на наши вопросы, после чего мы тихо – мирно расходимся, и забываем о существовании друг друга.
– Тихо и мирно, говоришь... – чуть усмехнулся мужчина. – А как же смотритель маяка? Он, как я понимаю, уже отбегался? С ним вы тоже мирно пообщались?
– Сидели бы, господа хорошие, спокойно в своем домишке, занимались своими делами, и ничего б не случилось... – пожал плечами Винсент. – Зачем вы к нам с разборками полезли?
– Значит, надо было!.. – отрезал пленник.
– Вы поняли, что я вас узнала?.. – задала я давно интересующий меня вопрос.
– Конечно... – чуть нахмурился тот.
– Но как вы сумели меня опознать?
– У меня память хорошая... – отозвался мужчина, чуть скосив на меня глаза. – Вернее, очень хорошая.
– Извините, не верю!.. – замотала я головой. – На мне надет бесформенный балахон, лицо закрыто, а по одним глазам невозможно узнать человека, которого видел всего один раз!
– Почему один?.. – равнодушно отозвался тот. – Глупая женщина. Я запомнил тебя еще тогда, когда в первый раз увидел на улице твоего города. Мне тебя специально показали. Походка, внешность, движения... Все это откладывается в память, только, бывает, не сразу вспоминается.
– А сейчас, значит, всплыло в памяти?
– Такое бывает. Это происходит в том случае, если меня что-то смущает.
– И что же вас привело в смятение?
– Не надо иронии, она тут неуместна. Что же касается ответа на вопрос... Меня, когда вы пришли к маяку, неосознанно привлекла твоя походка, а позже и глаза... Я был уверен, что когда-то видел тебя. К своим ощущениям всегда следует прислушиваться, и в таких случаях я начинаю перебирать в память все, что может относиться к тому или иному человеку. Именно таким образом я и вспомнил тебя. Заодно припомнилось и то, что за поимку четверых преступников власти здешних мест объявили хорошую награду. Если сопоставить ваши грязные личины с теми приметами, что были указаны в объявлении... Думаю, дальше можно не продолжать.
Что-то он очень разговорчив, даже странно. Конечно, если б этот человек был испуган, то его желание отвечать на наши вопросы было бы вполне объяснимо, но у нашего пленника не заметно даже намека на волнение. Понятно, что он не из тех людей, кого можно легко запугать, и просто так вести беседу он не станет, а это может значить только одно – связанный человек на что-то рассчитывает, или для чего-то тянет время.
– Еще было сказано, что вы ограбили турегов... – продолжал мужчина. – Говорят, украли у них что-то очень ценное, некую драгоценность немалой цены. Молодцы, что пощипали козломордых – я их на дух не выношу, это еще те твари, но вот слова о драгоценности, вернее, о похищенных дорогих бусах, меня заинтересовали. Однако если немного пораскинуть мозгами, то можно вспомнить, что та рыжая развратница упоминала о каком-то украшении, которое ее кавалер украл у своей жены, и теперь из-за этого возникли кое-какие неприятности... Возможно, это простое совпадение, но отчего-то мне кажется, что все это взаимосвязано между собой, верно? Чтобы украсть что-то у турегов, надо или головы на плечах не иметь, или быть уверенным, что ты берешь свое. Я прав? Неужели полезли к рогатым за той самой украденной драгоценностью? А ведь, пожалуй, так оно и есть. Глупо, конечно, но дуракам иногда везет. Не покажете мне ту самую драгоценность, ради которой вы рисковали головой? Очень хочется посмотреть, из-за чего поднялся такой шум. Не желаете показать? Я даже знаю, у кого из вас находится та похищенная драгоценность – госпожа то и дело дотрагивается до своей груди, словно проверяет, на месте ли какая-то вещь...