— Петром его звали, Петром Семёновичем.
Опасаясь, что Валентину может удовлетворить ее ответ, и она положит трубку, Калерия Германовна решила подыграть фривольному тону явно молодой женщины, лишь бы продолжить разговор. С ноткой язвительности в голосе она спросила:
— А что, Валентина, вы сами то состоите в браке или предпочитаете их разрушать.
— Ха! Брак! Ещё чего! Этот хомут? Не дай, боже. Я, конечно, влюбчивая. Но не настолько, чтобы связывать себя на всю жизнь с одним смазливым бздуном…
— Как удивительно вы выражаетесь, Валентина! — Не смогла не упрекнуть Калерия собеседницу за ее вульгарный лексикон. — Но как же семья, дети?
— Стоп, Калерия. Ты мне баки-то не заливай, про своего покойника Петю. В городе только у тебя фамилия Вильзен. Да, твой Котик честно признался мне, что женат….
— Постойте, постойте, — прервала Калерия Германовна Валентину, — он что, так прямо и сказал, что его жену зовут Калерией Германовной Вильзен?
— Да, нет, кажется, — Валентина помедлила, — нет, сам он не говорил. Вскользь упомянул, что семейный. А я и не расспрашивала. Зачем мне? А после я у него вашу совместную фотку нашла, где ты в огромной шляпе, почти как сомбреро. Помнишь такую? И там, на обороте, твоё имя, на которое ты откликнулась при моем звонке, и номер телефон, по которому мы сейчас с тобой разговариваем. Так что, номером я не ошиблась. Котик не то, что некоторые бздуны. Врут про своё холостятство. Да, я их всегда сходу раскалываю. От женатых ходоков отступной навар жирнее, — во всю бахвалилась Валентина.
У Калерии Германовны холодок прошёл между лопаток. Вон оно как! Ее фотография с полным именем и номером телефона! Она задумалась. Да, этого просто не может быть! Она сто лет не фотографировалась. А потом — сомбреро! У неё даже в молодости не было шляп с большими полями, не то что размером с сомбреро. Это, несомненно, не ее фото. Но на нем ее имя и телефон! Вот, что странно, если не сказать — страшно. Калерия Германовна, стараясь сдержать панику, попыталась что-то выяснить:
— Не пойму, о чём вы говорите, Валентина. Какая фотка? Какое сомбреро, какой навар? Винегрет какой-то!
Но Валентину понесло в другую сторону:
— Ну, ты даёшь? С Луны свалилась, что ли?
Подкармливаюсь я женатыми мужичками. Но давай к делу, если ты такая непонятливая или мозги мне поласкаешь. Твой супруг, Котик, лежит у меня на квартире в бессознательном состоянии. Квартира у меня съёмная, срок аренды истекает, а перетаскивать его с места на место мне нет никакого резону. Хотя, конечно, парень он — хоть куда. Мне с ним было хорошо. Тебе повезло, что когда-то он тебя подцепил. А вот удержать — не смогла. Сбежал. Теперь у тебя есть шанс вернуть его. Но придётся подлечить.
— Валентина, это уже напоминает какой-то детектив. Этот Котик…, что за имя, ему сколько лет, позвольте узнать?
— Он сказал, что это ты его так называла, а вообще-то он — Константин и ему точно — 32, недавно вместе отмечали его днюху. Мне тоже нравилось называть его Котиком.
— Боюсь вас сильно огорчить, милочка. Старовата я для брака с таким молодым человеком. Я уже пенсионерка с немалым стажем. Ваш Котик не может быть моим супругом даже по возрасту. Вы не поверите, тем более по телефону, а между тем мне 60, — немного округлила Калерия свой возраст.
— По голосу не скажешь…, но допустим! Тогда какой он прохиндей! Деляга! Я чувствовала в нем эту жилку. К наследству пристроился. Что там у тебя, бабуся? Квартира, фамильные драгоценности? Ты раскусила его и дала пинка под зад?
— Да, я знаю, есть такие альфонсы, проходимцы. Но они предварительно изучают благосостояние своих жертв и моё вряд ли привлекло бы их. Так что, на этом, наверно, и попрощаемся, Валентина. Но буду признательна, если удовлетворите моё чисто женское любопытство. Что с этим Котиком, чем он так тяжко болен, что вы его трупом называете?
— Нет, бабуся, ты меня не убедила. Давай-ка встретимся, чтобы я лично узрела твой ветхозаветный портрет. Желательно, в сравнении с твоим паспортом. А там посмотрим.
Калерия Германовна задумалась. Она была почти уверена, что это какая-то подстава. Кому-то что-то от неё нужно! Вся эта чушь, которую несла Валентина, всего лишь для того, чтобы выманить ее из дома. Язычок у неё подвешен. Настоящий спектакль разыграла и очень артистично. Она ведь практически не ответила на ее вопросы: о ком идёт речь, что с ним случилось, чем он болен? А ловчую сеть расставила.
Но если все это сейчас не выяснить, во что превратится ее жизнь с сегодняшнего дня! Постоянно помнить об этом звонке? С опаской выходить из дома? В каждом человеке на улице видеть угрозу? В каждой молодой женщине видеть Валентину?