Ну да, если у них тут… хм, сирень цветет, май? Тогда световой день — часов шестнадцать, если фазы радуги приближённо равны — получается, что на одну выпадает примерно сто сорок минут. Дальше проще, если первая фаза у них тут в пять утра, то середина пятой как раз…
Занявшись расчётами, Ковальски чуть не споткнулся посреди дорожки о низкого, тщедушного человечка с желтовато-коричневой кожей и черными, отливающими зеленью волосами. Человечек рассматривал его узкими глазками несколько секунд, после чего деловито произнес:
— Сдохни.
Макс мысленно сделал пометку: ненормальность местных не заканчивается за порогом артефактория.
— Прошу прощения?
Человечек выставил вперед левую ногу и очень ровным тоном поинтересовался.
— Что неясно? Сдохни.
Макс несколько секунд осознавал, что рядом с ним нет никого другого, кому могла бы быть адресована данная фраза.
— Мы что, встречались раньше? — наконец спросил он.
— Нет.
При противоположном ответе все остальное было бы логично. В свое время Макс вел в блокноте интереснейший список: он записывал фамилии тех, с кем имеет дело в данный момент и крестиками помечал тех, кто хотел бы его смерти. А внизу подбивал процентное соотношение.
В разные периоды его жизни процент «желателей смерти» составлял от пятнадцати до восьмидесяти процентов.
— Но ты все равно хочешь, чтобы я умер.
— Да.
— Эм… прямо сейчас?
— Да. Сдохни.
Исключительно деловой господин, подумалось Максу. И что — разговаривать с ним или сразу сматываться, как от здешнего психопата?
Хотя, если он маг и психопат одновременно, убежать будет непросто.
— И чем я тебе так не нравлюсь?
— Рожей, — мгновенно ответил Зерк, бесплатное приложение к местному саду. — Ходите тут… все вы. Тьфу!
На месте его плевка немедленно расцвели маргаритки. Макс сглотнул.
После одного дня в этой радужной стране он был склонен к чему угодно, только к недооценке опасности.
— Все мы?
— Ага. Маги. Артемаги. Пажи. Рыцари. Траву мнете. Листья рвете. Сдохни.
— Я человек, — машинально поправил Макс. — И хочется надеяться — не рыцарь.
Коротышка задумался, почесал подбородок и разрешил:
— Сдохни мучительно.
Смахивало на приказ.
Ковальски почувствовал, что мышцы независимо от мозга начинают стремиться назад, к артефакторию. Сеншидо учит: не доводить дело до конфликта. И как тут не довести до него дело и не получить удар в спину?
— Сегодня, наверное, не получится, — как можно честнее сказал он, — понимаешь, радуга на небе, настроение хорошее… мучительно не выйдет. Давай в другой раз и с особо ужасными мучениями, э?
Зерк не обладал особым интеллектом, к тому же не привык, чтобы с ним так долго разговаривали. Обычно его сразу шугали магией, а он на это обижался. Коротышка задумался, шевеля губами. Даже полуприкрыл глаза, чтобы просчитать все возможные выгоды.
Когда он открыл глаза, Ковальски на прежнем месте не обнаружилось. Лишь колыхались невдалеке кусты сирени.
К черту, думал Макс, шагая уже по совсем другой аллее. Уже после встречи с этими двумя щенками было понятно: все они тут ненормальные. Конфликтная нация, взять хоть завуча. Может быть, Мечтатель более проницателен или умен, чем остальные, но и у него не все дома. Притом, что каждый тут хочет тебя замочить ни за что — так они еще могут это сделать. Да-а, лобовой подход тут годится менее всего. Тактика разумного отступления…
Что-то твердое обвилось вокруг его лодыжки. Макс опустил глаза и понял, что ногу обвивает корень, выползший из-под земли.
Тактика отступления тоже не выход, философски додумал Ковальски.
Корень дернул с такой силой, будто попросту хотел оторвать ему ногу.
Макс устоял. Правда, пришлось сделать пару шагов в направлении рывка. Потом он рванулся уже сам, попытался отцепить зловредную штуку — нет, не получается, потянулся было к поясу за «береттой» — и вспомнил, что у него с собой нет даже ножа. А к корню начали присоединяться все новые и новые, еще один мощный рывок — и Макс просто влетел в густые заросли сирени, прокомментировав это так:
— Клятая магия.
В следующую секунду на него обрушился град ударов взбесившихся кустов. Он оставил надежду высвободить ноги — их уже оплели — но зато сразу же защитил рукой лицо, глаза, сгруппировался и прижался вниз, к толстым веткам и стволам: там удары были не такими сильными. Бичевание сиренью — какое издевательство! И ладно бы она еще не пахла, а то с каждым ударом на него падают яркие, багряного оттенка цветы, ноги уже совсем оплетены корнями, и корни движутся дальше…