Шаман встал перед идолом, Леший принял у него обрез и закрыл ему спину слева, а я сделал то же самое, но справа и без обреза. С оружием у нас было туговато, но вот тут-то и пригодились странные запасы Шамана – дешёвые дезодоранты в баллонах, коих он заказал аж десять штук. Оказалось, всё просто. Ну, для тех, кто в детстве подносил к струе из баллона (лак для волос, например) зажжёную спичку. Пламя бьёт метра на два, проверено лично. А чего боятся менквы? Правильно, огня. С баллоном и зажигалкой я и занял оборону.
Судя по бормотанию Шамана и звукам сзади, он разводил жертвенный костёр, чтобы принести иттерму в жертву Огонь-матери и Куль-отыру (поскольку костёр разводился перед его изображением). Такая двойная жертва. А, ну поскольку у жертвенного костра Най-сянь было принято ставить еду и спиртное, мы притащили с собой ещё одну непонятную прежде вещь из списка Шамана – бисквитный торт. Чекушка дешёвой Пермской водки дополняла жертвоприношение.
Леший выстрелил два раза подряд, и совсем рядом раздался треск падающего бревна. Менквы подкрались незаметно, и были совсем близко. Я щёлкнул зажигалкой и начал поливать огненной струёй ближнего ко мне великана. Тот горел, но сдаваться не желал. Тем более, за его спиной хрустели сучьями ещё пять или шесть чудовищ. В отличие от первых двух, эти не издавали никаких звуков, только с хрустом ломились через деревья.
Баллончик закончился слишком уж быстро, я выхватил второй, чуть замешкался с зажигалкой, и корявый сучок-рука царапнул меня по щеке. На моё счастье первый менкв, полыхая и разваливаясь на куски, завалился в сторону, собрав ещё двоих сотоварищей, в том числе – самого шустрого. Компания вспыхнула, как порох и начала кататься по земле, разгораясь всё сильнее от каждого движения. Два выстрела красноречиво сказали о том, что менквов стало ещё меньше. Семь минус три минус два – сколько осталось? Двое? Это уже полегче. Тем более на глаза они больше не показывались.
Я вытер пот, повернулся к Шаману, и сделал это как раз вовремя, чтобы увидеть жуткую картину: вспыхнувший почти на высоту истукана жертвенный костёр с иттермой, и в пламени этого огня призрачная фигура старика-шамана из моего сна. Про его душу, которая сначала была в кукле, а потом вселилась в идола Куль-отыра, мы как-то совсем забыли. И эта забывчивость могла нам стоить жизни.
17. Битва шаманов
Силуэт старика сгущался, в руках у него были бубен с колотушкой, на лице – берестяная маска с клювом. Я догадался, что полностью материализоваться он не мог, даже в Нижнем мире, но сила его была достаточной, чтобы управлять стихиями. Он ударил в бубен, и деревья закачались, завыл ветер, и туман сгустился. Что делать в такой ситуации я не знал, и мы этот вариант развития событий не обговаривали. Я с ужасом слушал ускоряющийся стук бубна и думал, что слишком молод, чтобы остаться в Нижнем мире навсегда.
Но к низкому рокоту бубна старого шамана неожиданно присоединился похожий звук, но выше и звонче. Да, это был звук другого бубна. И бил в него другой шаман. Нет, вот так – Шаман, наш товарищ. Обернувшись, я понял, что выход есть даже из казалось бы безвыходной ситуации. И битва наша решится схваткой двух шаманов. Шаман (для ясности я так буду называть нашего товарища, а старого шамана – Стариком) вместо маски, которая необходима шаману, чтобы его не узнали духи, развернул флисовую шапочку-балаклаву, которая скрыла его лицо, оставив только глаза. В руках у него был овальный бубен, обтянутый кожей, и колотушка. Только все это размерами было поменьше, чем у Старика. И ритм он отбивал не совсем ровный, какой-то рваный, обрубленный. И после каждых пяти-шести ударов выкрикивал что-то типа «Хой…хохой!» голосом, похожим на горловое пение народов Сибири.
Приближаясь постепенно друг к другу, два шамана оказались на расстоянии примерно пяти метров, разделённые жертвенным костром, и начали ходить по кругу, стуча в бубны и глядя прямо перед собой. Это было жуткое зрелище: живой человек и призрак из сгустившегося тумана повторяют движения друг друга под заунывные звуки двух бубнов и горловые крики. Временами казалось, что они поднимаются в воздух и величественно плывут по кругу, не касаясь земли… а может, и не казалось – это же Нижний мир. Между тем, это и было состязание двух шаманов примерно одинаковой силы: то Шаман прерывал своё бормотание на непонятном языке выкриком «Най-сянь!», и пламя жертвенного огня вспыхивало до верхушек деревьев и выстреливало в сторону противника, то Старик так же выкрикивал «Куль-отыр!», и пламя пыталось достать Шамана. Никакого вреда, впрочем, они друг другу причинить не могли, как ни старались.