Д’Агоста, сидевший в ожидании в просторном аванзале перед РВЧ, размышлял об этом виде из окна. Он вглядывался в лица выходящих – не появится ли Глен Синглтон. Сегодня была третья среда месяца, в этот день высокое начальство приглашало на ланч всех капитанов, начальников отделов, и д’Агоста знал, что среди них будет Синглтон.
Неожиданно он и в самом деле увидел ухоженного, хорошо одетого Синглтона. Д’Агоста быстро протиснулся сквозь толпу и оказался рядом с капитаном.
– Винни?! – удивился Синглтон.
– Я слышал, вы хотели меня видеть, – сказал д’Агоста.
– Хотел. Но вовсе не обязательно было меня выискивать. Это могло и подождать.
Д’Агоста перед этим справлялся у секретаря Синглтона и узнал, что капитан весь день будет занят.
– Ничего страшного. Так зачем вы хотели меня видеть?
Они двигались в общем направлении к лифту, но Синглтон вдруг остановился.
– Я прочитал твой доклад по делу об убийстве Марсалы.
– И?..
– Отличная работа с учетом всех обстоятельств. Я решил поставить на дело вместо тебя Формозу, а тебе даю убийство на Семьдесят третьей улице. Ну, ты в курсе: бегунья трусцой оказала сопротивление грабителю, и он полоснул ее ножом по горлу. Дело, похоже, ясное. Есть несколько свидетелей и четкие данные медэкспертизы. Можешь забрать на это дело своих людей из музея.
Именно это д’Агоста и предполагал услышать. И именно поэтому он ждал Синглтона перед РВЧ – хотел перехватить капитана, прежде чем эту ситуацию уже невозможно будет развернуть. Формоза… один из самых молодых лейтенантов в полиции, у него еще молоко на губах не обсохло.
– Если вам все равно, сэр, – сказал он, – то я бы хотел остаться на деле Марсалы.
Синглтон нахмурился:
– Но твой отчет… Дело-то довольно глухое. Недостаток улик, отсутствие свидетелей…
За спиной у Синглтона д’Агоста увидел свою молодую жену Лору Хейворд, которая вышла из РВЧ. Ее фигура на фоне Вулворт-билдинг за высоким окном смотрелась восхитительно. Она заметила его, инстинктивно улыбнулась, направилась было к нему, но увидела, что он разговаривает с Синглтоном, и удовольствовалась тем, что подмигнула ему, а потом направилась к лифтам.
Д’Агоста перевел взгляд на Синглтона:
– Я знаю, сэр, это лишний геморрой. Но я бы хотел еще на неделю остаться в музее.
Синглтон с любопытством посмотрел на него:
– Эта перестановка – вовсе не нагоняй тебе, если ты вдруг подумал. Просто я даю тебе нормальное резонансное дело, которое повысит тебе раскрываемость.
– Я ничего такого не думал, капитан. Я читал про убийство этой женщины и знаю, что получить такое дело – подарок судьбы.
– Тогда зачем тебе дело Марсалы?
А ведь всего лишь за день до этого д’Агоста был готов – и даже стремился – свалить это дело на какого-нибудь другого бедолагу.
– Я не уверен, сэр, – медленно ответил он. – Просто… просто я не люблю бросать дела. И иногда возникает какое-то шестое чувство, наитие, что вот сейчас случится прорыв. Вам, наверное, знакомо это ощущение, капитан.
Д’Агоста отдавал себе отчет, что имя его наития – Пендергаст.
Синглтон несколько секунд смотрел на него долгим, оценивающим взглядом. Потом на его лице мелькнула улыбка.
– Еще как знакомо, – сказал он. – Я очень верю в наития. Хорошо, Винни, можешь оставаться на этом деле. А женщину-бегунью я отдам Клейтону.
Д’Агоста проглотил слюну и почувствовал, как саднит в горле.
– Спасибо, сэр.
– Удачи. Держи меня в курсе. – И Синглтон, кивнув еще раз, отвернулся.
14
Как только Пендергаст вошел в заставленный всякими вещами музейный кабинет, доктор Финистер Пейден тут же проводил его к стулу, предназначенному для посетителей:
– Агент Пендергаст. Прошу вас садиться.
Неуверенный тон его сообщения, оставленного на автоответчике два дня назад, куда-то исчез. Сегодня Пейден расплывался в улыбке и, кажется, был доволен собой.
Пендергаст наклонил голову:
– Насколько я понимаю, доктор Пейден, у вас есть для меня новости.
– Есть. Очень даже есть. – Минералог потер ладони. – Должен признаться, мистер Пендергаст, – надеюсь, это останется между нами, – что испытываю некоторое, очень легкое, разочарование.
Он отпер ящик, вытащил оттуда кусочек мягкой материи, развернул ее и осторожно, почти с нежностью прикоснулся к кусочку бирюзы.
– Красота. Слов нет, какая красота. – Минералог передал камень Пендергасту, явно заставляя себя сделать это. – Как бы то ни было, поскольку я не смог сразу же опознать камень или определить его принадлежность к известным источникам, мне пришлось исследовать его химическую сигнатуру, индекс рефракции и другие подобные опознавательные характеристики. Но дело в том, что я… гм, если говорить откровенно… за лесом не разглядел деревьев.