Она уселась обратно, поближе к любимому, откинулась на спинку дивана и горестно вздохнула, уставившись в телевизор невидящим взором. Там в очередной раз скакали артистки в облегающих костюмах, мурлыкали незамысловатые прилипчивые песенки, и эта зашкаливающая беззаботность только повышала градус раздражения.
Шоу прервалось на рекламу. Сергей машинально переключил канал, попав на телемагазин, где ведущая с фальшивым энтузиазмом рекламировала элитную бижутерию. На экране крутилось, сверкало кольцо из бросового стекла, но в свете последних событий видеть его было невыносимо. Какая тут бижутерия, когда на работе укрыто сокровище, над которым, словно Кащей, чахнет старый Яков Семенович, а за квартиру надо заплатить уже через три дня?
Ведущая все мурлыкала и мурлыкала, чарующим голосом Сирены. Лика зажмурилась, а Сергей, приглушив звук, негромко спросил странным голосом:
— И сколько он может стоить?
Лика мысленно взвесила камень на ладони и твердо заявила:
— Не меньше двух миллионов.
— Рублей?
— Дурак что ли? — усмехнулась она. — Долларов, конечно. А то и больше. Боже мой, какие деньжищи… Мы бы могли не то, что квартиру, особняк купить, и не в наших Зажопинских Выселках, а Москве… Хотя, какая Москва? С такими деньгами весь мир открыт. Уехали бы в Америку или Европу и зажили как белые люди. Господи, вот непруха то!
Лика с раздражением пнула дешевый икеевский столик, на котором громоздился всякий хлам, и стол с грохотом отлетел в сторону, покачался на ножках, но все-таки устоял, а вот барахло — пакеты недогрызенных орешков и семечек, пустые пивные банки, кое-какая косметика, ключи — оказались на полу. Лика проводила их злобным взглядом и подумала: не буду прибирать. Пусть валяется.
Сергей проводил столик взглядом и негромко бросил все тем же странным голосом.
— Мебель не ломай… Лик, а Лик…
— Чего? — буркнула она, не скрывая раздражения.
— Как ты думаешь, где он этот камень хранит?
— В сейфе, наверное, где ж еще.
Суть его расспросов неожиданно дошла до Лики, и она поглядела на Сергея диким взглядом. Он что, в самом деле хочет…
«А почему бы и нет? — зло подумала она. — Пытаться заставить старика раскошелиться бесполезно: выставит с работы, а про камень и не заикнется. К кому потом бежать за справедливостью? Подумаешь, нашла бриллиант. По закону, антиквар честно его купил вместе с содержимым шкатулки, и, стало быть, как ни крути, все права собственности будут у него. А то, что без меня он хитрый тайник никогда бы не обнаружил, да еще и втюхал шкатулку вместе с содержимым, какому-нибудь лоху, дело десятое. Значит, надо брать дело в свои руки и решить все по-честному».
«По-честному» выходило, что бриллиант надо украсть. И желательно так, чтобы никто ничего не заподозрил. Пока Сергей размышлял, Лика подумала: идеальным вариантом будет ограбление, в котором ее никто не должен заподозрить. А затем она поработает еще месяц-другой, и уволится. Или лучше, чтобы Яков Семенович сам ее уволил за какую-то провинность.
Лика искоса глянула на Сергея.
Еще и с ним делиться? Нет, на безрыбье, как говорится, и рак — рыба, но имея в кубышке два миллиона долларов можно поискать кавалера куда интереснее, вроде красавчика Энрике Иглесиаса. И, значит, в идеале, Сереженьку следует кинуть. Вот только как это осуществить и при этом самой не оказаться у разбитого корыта?
— А сейф там какой? — осведомился Сергей, не подозревающие, какие страсти кипят в воспаленной мозгу Лики.
— Старый гробина, еще довоенный, — медленно ответила она. — Он его на толкучке приобрел в девяностых, еще и хвастался, какая история за ним богатая. Кому-то из НКВД-шников что ли принадлежал. Открывается двумя ключами.
— А ключи он с собой носит?
— Не знаю. Иногда носит, иногда запирает в ящике стола или в маленьком, подручном сейфе, который у него в шкаф вмонтирован. Там ключи-то по полкило каждый… Ты почему спрашиваешь?
— Может, я хочу красиво пожить. Зачем этому замшелому пню такое богатство? В конце концов, если бы не ты, он бриллиант никогда не нашел бы, верно? Чего ж тогда не поделился?
То, что Сергей невольно озвучил ее мысли, очень воодушевило Лику, но она не спешила признаваться в собственных планах. Здесь было куда уместнее сыграть лохушку, безвольную овцу, и Лика, хлопая ресницами, блистательно эту роль отыграла:
— И что же? Ты хочешь… — пролепетала она, дав возможность Сергею почувствовать себя настоящим мужчиной. Сергея сграбастал ее ручищей и прижал к себе, чмокнув в ухо, да так, что звон пошел.