Антон дождался, пока машина остановится, увел Володю куда-то за заправку и, пока Сергей рассчитывался за бензин, несколько раз дал Володе по морде. Лика видела лишь их тени, да слышала звонкие шлепки и глухие вскрики. Оба вернулись с перевернутыми лицами: Антон — красный, злой, Володя в слезах, бурча под нос матерное. Глядя на последнего, Лика подумала: вот оно, первое слабое звено, балласт, который утянет всех на дно.
О слабом звене, дальнейшей судьбе и разрушенной жизни она размышляла всю дорогу до заброшенной на зиму турбазы, глядя в окно, как свистят мимо высоченные сосны. Сладостная Европа и еще более сладостная Америка манили со страшной силой. Загранпаспорт лежал в кармане. Она могла бы прямо сейчас сбежать в любую безвизовую страну, вроде Турции или Таиланда, загнать камень — хватало контактов и там — и потеряться в неизвестности. Но бриллиант был надежно спрятан в нижнем белье Сергуни, все сильнее раздражавшего Лику.
Машина шла тяжело. Март преподнес очередной сюрприз. Над тайгой, в которую автомобиль углублялся с каждой минутой, навили тяжелые тучи, из которых поначалу летела мелкая белая перхоть, но с каждой минутой снежинки становились все крупнее и тяжелее, полностью перекрыв видимость. Невзирая на предостережения Сергея, Лика украдкой вынула телефон и посмотрела прогноз.
Погода не радовала. Но еще больше не радовало то, что антенна на телефоне пульсировала на последнем делении. Случись что — сигнал пропадет, и тогда не докричаться.
При этой мысли Лика похолодела, но попыталась малодушно себя утешить, мол, все будет хорошо. Но, то ли убеждала она себя вяло, то ли в глубине души уже сознавала, что никто из них не вывернется из этой истории в целости и сохранности, в голове настойчиво стучал тревожный набат.
«А ведь я даже с мамой не попрощалась, — подумала Лика и тихо шмыгнула носом. — Полиция наверняка уже у нее была, а она не знает, что произошло, и почему меня ищут. Мама, мама, как же так? Что же теперь будет?»
Мысли о маме долбились в ее голове, как перепуганные канарейки до последней на пути заправки, где уже не было сигнала на телефоне, иначе Лика бы непременно позвонила. Антон заметил ее возню с сотовым, и зло окрысился, но, слава богу, вслух ничего не сказал, больше внимания уделяя морально раздавленному Вове. Тот сидел, уставившись под ноги, и ни на что не реагировал. Не желая наблюдать эту картину, Лика ушла в туалет.
Там она попыталась выплакаться, но слез, как назло не было, только в груди жгло, а в животе катался туда-сюда тяжелый ком. Лика подергала кнопку мыльного дозатора, но мыла не было, как и бумажных полотенец. Поплескав в лицо холодной водой, Лика оторвала от рулона из одинокой кабинки немного туалетной бумаги и вытерла мокрое лицо.
Лампочка над входов в туалет не горела, потому Лика вышла незамеченной и сразу остановилась, услышав за углом приглушенные голоса Антона и Сергея. Замерев, она с ужасом сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.
— …Я тебе говорю: от Лики все беды. Не будь ее, мы вполне могли бы отделаться легким испугом, — бубнил Антон.
— И что ты предлагаешь? Завалить ее прямо тут? — вкрадчиво ответил Сергей. Лика вжалась в стену, радуясь, что под ногами плитка, а не снег, который бы выдал ее своим хрустом. Антон невесело хохотнул:
— Ну… Хозяин барин, конечно, — сказал он со смешком, а потом рассудительно добавил, — но сам посуди, ее точно ищут, а мы еще можем выкрутиться. Не будет Лики, не будет проблем.
— Лика останется, — веско сказал Сергей, и Лика даже на мгновение почувствовала гордость за своего мужчину. Впрочем, эта гордость развеялась, как дым через мгновение, когда тот продолжил: — Без нее мы цацки не сможем сбыть, разве что на лом. И то есть риск, что продешевим, или того хуже, засветимся. У нее есть база всех коллекционеров, которые охотно купят это барахло.
«Конечно, не сможете, куски дебилов, — зло подумала Лика. — Куда вы без меня?» Антон помолчал, и робко предложил:
— Базу у нее можно и забрать.
— У нее в башке эта база, — с досадой ответил Сергей, а Лика похвалила себя за прозорливость. — Что толку, если я у нее телефон заберу? Она одна знает, кто из антикваров по драгоценностям, кто по иконам, кто по фарфору. Ну, избавимся мы от нее, и что? Понесем золотишко какому-то чудаку на букву «м», а он мало того, что не по этой части, так еще и с незнакомцами иметь дела не захочет. Лика знает, сколько можно за каждую безделушку взять, а ты, к примеру, знаешь?