К счастью, в лесу аномалий было мало, хоть с ветвей свисал «Жгучий пух». От него успешно защищали комбезы, перчатки и противогазы. Нам повезло — мы успели выбежать из зоны действия установки, не привлекая к себе внимания, за мгновения до её включения, и, не снижая скорости, устремились к Припяти.
Только отбежав на приличное расстояние от Радара, но ещё не добравшись до города-призрака, мы остановились.
— Привал десять минут, — тяжело дыша, бросила я, усаживаясь под чахлой берёзой и принимаясь за чистку LR-300.
Спустя десяток минут, выпив энергетики, мы вновь продолжили путь, сторонясь дороги. Один раз по ней прошёл отряд «монолитовцев», не заметивший нас, затаившихся в неглубоком овраге.
Долгое время на пути не встречались мутанты. Я уже начала подумывать, что фанатики зачистили местность, но это предположение опроверглось. Неподалёку послышались топот копыт и треск ломаемых сучьев.
Все три винтовки устремились на кусты, из которых должны были вот-вот показаться кабаны. Уж их-то узнает любой новичок. Я очень надеялась, что среди них нет тарана — особого подвида кабана, только крупнее, сильнее и злее.
Тарана с кабанами не оказалось. Но даже трое этих здоровенных тварей представляли серьёзную опасность. Однако кабаны промчались мимо, не обратив на нас внимания. За ними выскочили слепые псы, опрометью ринувшиеся следом, скуля и подвывая.
— Что за?.. — начал было Мент.
— Это гон! — прервал его Штиль.
— Значит… В Припять! Бегом марш! — быстро сориентировавшись, скомандовала я.
Мы припустили к мёртвому городу, до которого оставалось не так уж и много. Худшее из всего, что может произойти с человеком в Зоне, — оказаться под Выбросом вне укрытия. Развив спринтерскую скорость и лишь чудом не влетев в какую-нибудь аномалию, мы добежали до первого дома одновременно с запаздывающим сообщением на КПК: «Внимание! Надвигается Выброс!»
Небо уже налилось кроваво-красным светом, расползавшимся от ЧАЭС. Выброс в центре Зоны стопроцентно окажется смертельным, если вовремя не залезть в подземелье.
Влетев в первый попавшийся подъезд, мы спустились по лестнице в подвал, заперли за собой дверь.
— Фух… Успели… — облегчённо выдохнула я.
— Давно я так не бегал… — пробормотал Штиль.
В ушах уже звучали бормочущие что-то нечленораздельное голоса. Голова гудела, как колокол. У меня кровь пошла носом, что нередко случалось во время зонального катаклизма. Всё это было верным знаком того, что Выброс уже начался, и горе тому, кто не успел спрятаться.
***
Выброс закончился спустя пару часов. Оклемавшись после него, мы выбрались из подвала. Небо было ещё более хмурым, чем обычно, а это могло означать только одно — будет дождь. Припять, казалось, стала ещё мрачнее, потому как среди полуразрушенных зданий воцарилась полная тишина, не нарушаемая даже свистом ветра среди крыш. Мутанты ещё не выбрались из своих укрытий. Туман клубился между заброшенными более тридцати лет назад домами.
Зато «монолитовцы» уже стояли на своих постах — в этом я не сомневалась. Ведь Выброс закончился полчаса назад, а этого времени вполне достаточно, чтобы вернуться на покинутые позиции.
По главной улице не пройти — на крышах снайперы. Неизвестно где, но Волкодав умудрился раздобыть для моей команды план расположения почти всех постов «Монолита» в Припяти, сбросив его на наши КПК.
— Обойдём переулками, — негромко сказала я на ходу, сворачивая на другую улицу. — Не шуметь, на дорогу без необходимости не выходить, идти скрытно…
Мы продвигались в тени стен, под прикрытием густой туманной пелены. Под ногами стелился неровный ковёр из битого кирпича, осколков стекла, другого мусора. Идти по тротуару, этим самым «ковром» накрытому, было неудобно, но выходить на чуть более чистую дорогу всё-таки не следовало, поскольку Волкодав скинул план почти всех застав. Те, кто этот план составляли, сами могли не знать некоторые позиции.
И это предположение подтвердилось. В очередной раз выглянув из-за угла, я встретилась взглядом с фанатиком, для которого эта встреча тоже стала неожиданностью. Моментально сообразив, что к чему, я метнулась обратно, вскидывая винтовку. Но высунуться мне не позволили: пули застучали по асфальту и стене. Видимо, «монолитовцы» прикрывали своего человека, намеревающегося подобраться поближе и перестрелять нас всех.
— Сектанты! — бросила я Штилю и Менту, уже приникшим к прицелам своих винтовок.
Однако, вопреки мои ожиданиям, из-за угла не выскочил фанатик. Вместо этого прилетела РГД-5, к счастью, отскочившая от груды битого кирпича в сторону.
— Ложись!
Мы попадали на землю, закрывая головы руками. Упавшая аккурат перед ржавым остовом советской «Копейки» граната разорвалась в следующую секунду. Но расстояние оказалось слишком большим для РГД-5. Повезло, что у метнувшего снаряд фанатика не нашлось Ф-1.
Но всё же осколки должны были посечь нас. В этом сыграла большую роль «Птичья Карусель», через которую ничто не пролетит, с какой бы скоростью ни двигалось. Осколки выпали из аномалии сплющенными кусочками, полностью потеряв скорость. Но мы были оглушены.
В ушах стоял звон, в глазах двоилось, голова кружилась. Я заставила себя подняться на одно колено, уперев приклад LR-300 в плечо. Как и следовало ожидать, готовый нас расстрелять «монолитовец» высунулся из-за угла, тут же схлопотав пулю в лоб и выронив FN-F2000.
— Это была РГДшка? — спросил поднимающийся рядом Штиль.
— Она самая, — кивнула я.
Мент оказался ближе всех к месту взрыва. Его не покалечило, но контузило. Однако вдвоём против троих «монолитовцев» — почти равные шансы. Более-менее оклемавшись, мы подобрались поближе к углу. На середине перекрёстка стоял ржавый автобус, за которым можно было спрятаться, хоть и фон около него был приличный. По-очереди, прикрывая друг друга, мы перескочили за это укрытие и осторожно забрались внутрь.
Мы разошлись в разные концы салона, заставленного прогнившими насквозь сидениями. Из окон, в которых уже давно не было стёкол, были видны бетонные блоки, служившие укрытиями двоим фанатикам. Третий с СВД залёг на крыше. Я вовремя убрала голову из окна — пуля свистнула надо мной.
Я на мгновение вынырнула из-за укрытия и, не целясь, полоснула очередью по крыше, после чего вновь скрылась в автобусе. Видимо, попала, потому что снайпер больше не стрелял.
Застрекотала винтовка Штиля, поднявшегося в полный рост, чтобы сидение не мешало. Выглянув, я заметила упавшего и громко матерящегося «монолитовца», которому очередь наёмника перебила колени. Второй фанатик на пару секунд показался и дважды выстрелил. Штиль спустил курок, но его очередь лишь выбила крошку из бетонных плит. Бросив взгляд в его сторону, я заметила причину промаха: одна пуля сектанта всё таки достигла цели, угодив в живот наёмника ближе к рёбрам, но, похоже, кость не задев.
Покопавшись в рюкзаке, я выудила оттуда «Донора» — редкий артефакт, напоминающий коричневое перекрученное нечто, который перебросила Штилю. Тот поймал аномальное образование в полёте, несмотря на рану.
За это время «монолитовец» совершил маршбросок, оказавшись около моей позиции. Он бы выстрелил, но его кто-то опередил, продырявив в нескольких местах. Мёртвый фанатик осел на землю, и я увидела пришедшего в себя Мента. Да, быстро контузия прошла, скорее всего, артефакты какие-то использовал.
Дождавшись, пока «Донор» сделает своё дело, полностью залечив рану Штиля, мы снова пошли по тротуару вдоль стены. Нам повезло: больше неожиданностей наподобии первой не случилось. Удачно миновав посты «Монолита» и лишь раз расстреляв одинокого снорка, мы добрались до окраины Припяти.
— ЧАЭС обойдём или напрямик? — уточнил Мент.
— Обойдём, — ответила я, не раздумывая. Соваться прямиком на базу «Монолита» я бы не стала ни за какие деньги, и другим бы не посоветовала.
Возражений ни у кого не имелось. Возглавив крошечную группу, я направилась через поле в обход станции имени Ленина. Идти по пересечённой местности было тяжело, учитывая, что последний привал делали полдня назад, то есть утром, на Барьере.