Двадцатое марта, 13:00. Я ранен. За мной идут одиночки. Их двое. Я справлюсь… И попытаюсь добраться до базы. Иначе мне крышка.
Чёрта с два… Одиночек я перебил, но сюда прут зомби. Как-то дополз до дороги. Приму бой с нечистью. Одно ясно: до своих мне не дойти. Это… Это конец. Странно, но я не чувствую страха или злости. Совсем никаких эмоций. И… кто бы мог подумать, что всё закончится так?»
Это была последняя, прощальная запись. Из всё того же наладонника я узнала, что наёмника звали Корсак.
Как же всё-таки хрупка дорожка судьбы, выложенная надтреснутым стеклом. Как легко рушатся планы и обрывается жизнь… Но это Зона.
========== Глава 23. Вечер, «Радиация» и растворимый кофе ==========
…Бандит отшатнулся, схватившись рукой за барную стойку. Сплюнул на кафельный пол кровавую слюну и выбитые зубы. По его глазам ясно читалась злость, смешанная с удивлением.
— В следующий раз грабли при себе держи, урод, — цепко перехватив его за ворот плаща, процедила я.
— А то что? — несмотря на то, что схлопотал прикладом винтовки по роже, к нему вернулась наглость.
— А то, — передразнила бандюка, — остатки зубов повыбиваю. Ты меня понял?
В ответ он промолчал. Если не дошло с первого раза — при случае можно повторить процедуру. Но, скорее всего, дошло. Отпустив воротник бандита, я вернулась за стол и, как ни в чём не бывало, отхлебнула дешёвого растворимого кофе — гадость, конечно, но лучше в Зоне не найдёшь.
И только теперь поняла, что мародёр мог врезать в ответ. Однако не врезал: видно, сыграл свою роль эффект неожиданности. Теперь же бухой уголовник нетвёрдо стоял на ногах, придерживаясь за стойку.
— Думаю, больше он и близко не подойдёт, — хмыкнул Молчун. Это были первые слова, услышанные мной от него за день. Говорил он мало и редко, полностью оправдывая своё прозвище.
Вся группа, кроме чем-то занятого Штиля, собралась за столом в баре «Радиация». Помимо нас, в помещении находились ещё несколько наёмников и бандитов — пока на поверхности бушевал Выброс, последние спускались в Х12.
— А хорошо ты ему вмазала, — оценив ошеломлённое состояние бандита, усмехнулся Керосин.
— Этому, что ли? — поинтересовался кто-то, садясь рядом. Штиль. Похоже, закончил остававшиеся дела.
Я утвердительно кивнула в ответ на вопрос.
В баре царила своя, особая, идиллия. Недавно вернувшийся из рейда ветеран травил байки бандитам-новичкам. Борис, бармен, что-то тихо обсуждал с держащимся собранно и напряжённо «синим». За соседним столом группа наёмников гоготала над очередным бородатым анекдотом.
Всё это было так привычно… И вроде скучаешь по прежней жизни, дому, родственникам, Большой Земле, но всё равно в то же время понимаешь, что на границе Зоны и внешнего мира началась новая жизнь, а люди, когда-то казавшиеся чужими, постепенно превратились в близких друзей, пусть их и немного. Подумать только, подземная лаборатория стала новым домом, а «Псы» уже не воспринимаются, как конченые моральные уроды…
Да и во взглядах многое изменилось за прошедшее время. Всегда ли перемены ведут к лучшему? Может, и нет, но для каждого понятие того самого «лучшего» своё.
Из вязкого омута мыслей вырвал голос Мента:
— …Пойду я. Завтра на дежурство с утра пораньше, — опустошив свою рюмку, он поднялся из-за стола и направился к выходу.
Как оказалось, мужчины всё это время о чём-то негромко переговаривались, попутно «лечась» водкой. Совсем себя не жалеют…
Что-то часто я стала задумываться, да так, что всё вокруг проходит мимо ушей. Надо от этой привычки, крайне вредной в условиях Зоны, отучаться. Ладно ещё, в баре на базе размышлять, но ведь и на привале «в поле» можно проворонить что-нибудь важное.
Вскоре ушёл и Молчун. Мы остались втроём. Керосин, которому спиртное развязало язык, вспомнил прошлое, когда он служил по контракту. Сначала на Периметре, а потом пришло время, когда солдат перебросили на Агропром: с прежними вояками что-то случилось, вроде как, перебили их. Вот тогда парень и познал настоящую Зону — опасную, непредсказуемую, страшную. Впрочем, хуже, чем в том роковом рейде в Рыжий лес, не бывало…
Ближе к полуночи Выброс стих. Бандиты оперативно покинули Х12, отчего посетителей в «Радиации» стало заметно меньше.
После недавно выпитого кофе — а точнее, некачественной пародии на этот чудесный напиток, — о сне не могло быть и речи. Тем более, что на следующий день предстояли только тренировка и вечерний патруль, а определённого времени отбоя всё равно не было.
С мыслями вроде «чего уж там» я купила у бармена ещё растворимого кофе и вернулась за стол. Стакан обжигал пальцы. От тёмного напитка поднималась струйка пара.
Минут через десять, когда большинство уже стало расходиться, а тем для разговора толком не осталось, Керосин последовал примеру Мента и Молчуна.
— Так почему всё-таки ты ушла в Зону? — помолчав, спросил Штиль.
В этот раз я всё-таки решила рассказать. Вечно держать правду в тайне невозможно, да и незачем. Теперь-то какая разница? Что было на Большой Земле, там и осталось.
— Это была самозащита. Я не хотела никого убивать, но в критической ситуации действуешь, не задумываясь. Столкнулись с этим придурком в тёмном дворе, под рукой только нож-бабочка был — отец считал, что может пригодиться, и не ошибся. Отбиться-то отбилась, но случайно попала ножом по сонной артерии. В то время ещё не так хорошо владела оружием — как любитель, а не профи, и действовала «на автомате». Это сейчас понимаю, что в ножевом бою каждое движение должно быть выверено, а тогда… И, может, всё обошлось бы, батя помог бы от трупа избавиться, да только это ещё один человек видел. Конечно, сбежала, домой летела, как на крыльях… Но та сволочь сдохла в том же дворе, а вот свидетель остался и в полицию заявил.
— Могла бы свидетеля убрать… — проронил Штиль.
— Знаешь ли, не до того было! Вот ты сам, когда впервые человека убил, как себя чувствовал?! — раздражённо поинтересовалась я.
— Не помню. Но не думаю, что совесть особенно грызла.
— А, ну да… Кого я спрашиваю… Типичный наёмник. Без совести, чести и понятий морали, — раздражение сменилось сожалением. Даже самый близкий мне человек на всю Зону — и тот оказался скотом. Что для него убийство? Лишь способ заработать или избавиться от ненужных людей.
— Уверена? Ну, насчёт совести — да, соглашусь. Она в Зоне только мешает. Честь? Смотря, что ты имеешь ввиду. Понятия морали? Они у меня свои. Да, мне абсолютно плевать на чужих людей, особенно учитывая, что при случае они без раздумий откроют огонь на поражение. Милосердие, доброта и прочее в нашем деле будут лишними. Если уж идти по выбранной дороге, то до конца. Стал наёмником — должен отбросить заморочки.
— Не узнаю тебя, Штиль, — заметила я. — Ты изменился. Причём не в лучшую сторону.
— Может, и так. Но это ведь ничего не меняет?
— Ничего… Как ты там говорил? «Если уж идти по выбранной дороге, то до конца»? До конца — значит, до конца…
—…что бы ни случилось, — закончил наёмник, тепло улыбнувшись.
========== Глава 24. Новобранцы ==========
С утра пораньше Волкодав вызвал к себе, предварительно оповестив, чтоб сразу приходила в полной боевой амуниции и с оружием.
— Ну, я слушаю, — с порога буркнула я. Мимолётом приметила, что у стены стоял Дербник.
— Нужно встретить нэдавно завербованных новобранцев в баре в Предбаннике. Ржавая, ты единственный проводник, находящийся сейчас на базе, так что пойдёшь с Дербником. Это дело я могу довэрить только ветерану, но без сталкера он нэ далеко уйдёт, — быстро изложил начальник.
— Как отличить этих новобранцев? — подал голос второй наёмник.
— Шип, бармен, подскажет. Он в курсе.
***
В воздухе витал запах сырости и мокрого асфальта: недавно прошёл дождь. В лужах на дороге отражалось пасмурное небо.
Впереди уже виднелась застава «Долга», которую в любом случае придётся обойти стороной. Мы свернули с дороги на заросшую тропинку, что вела к депо. Скорее всего, Дербник собирался пройти обратно по этому же пути, однако я для себя решила, что ни при каких обстоятельствах не поведу ветерана и новичков этой тропой: по своим следам возвращаться нельзя. Впрочем, заранее озвучивать это не стоит, ведь ещё неизвестно, как всё повернётся. Может, и не выживет никто в этой ходке, даром, что окраины — в Зоне бывает всё. А закон подлости никто не отменял.