С другой стороны, врагами эти вояки останутся лишь до поры, до времени. Когда «Долг» заключит мир с Синдикатом, значение будут иметь только личные счёты.
Вокруг простирался пустырь. На горизонте, перед самой Свалкой, темнела лесополоса. Чахлая трава колыхалась на ветру, подобно волнам. В небе снова проплывали сплошные тучи. Поздняя весна здесь больше походила на осень.
Возле леса не было видно ни души, хотя именно там мы должны были встретиться с наёмником из Мёртвого города. И это правильно. Если бы он сейчас вышел навстречу или как-то ещё дал о себе знать, не видя издали, кто мы, — можно было усомниться в его опыте.
Предупреждающий выстрел вспорол землю перед моими ногами. Я остановилась и медленно подняла руку со сжатой в кулак ладонью, приказывая спутниками сделать то же самое. Стреляли явно не свои, но и не враги: первые вообще не открывали бы огонь, вторые — уже убили, воспользовавшись эффектом неожиданности.
Словно почувствовав что-то, Штиль тихо попросил:
— Не стреляй в них без необходимости.
— Кто это? — с подозрением спросила я.
— Сейчас увидишь… Если я прав.
На опушке леса возник человек в коричневом камуфляже. Так значит, та группировка не была уничтожена нами до конца… Что ж, если они больше не рискуют связываться с Синдикатом, никто об этом не узнает. Они тоже имеют право на жизнь.
— Эй, бродяги! Дальше нельзя! — не подходя близко, крикнул «безликий». Похоже, издалека он принял нас за вольных сталкеров. Тем лучше.
— А кто запретит? Ты, что ли? — откликнулась я.
— Обходите! Здесь пси-поле рядом! Детекторы его не распознают!
Через пустырь и правда тянулись вышки, связанные проводами, но никаких признаков пси-поля заметно не было. Да и не стали бы «Безликие» тут торчать, просто чтобы предупреждать всех подряд об опасности. Как показывает практика, они благотворительностью не занимаются. Никто в Зоне ею не занимается.
Именно это встревожило меня. Что-то не так…
— А с какой стати я должна вам верить?
— Вполне резонный вопрос. Особенно с учётом тех событий… Доверия никому нет. Но вы просто обойдите, и всё. Мы не будем стрелять! Просто поверьте… — в его голосе послышалось отчаяние. Должно быть, он всё же что-то скрывал и просто врал на ходу. Знал, что в малом количестве у них нет шансов. Так считал ли он нас сталкерами или знал, что перед ним группа наёмников? Скорее уж второе. И ведь не зря он намекнул на уничтожение группировки той ночью…
Не было никакого пси-поля. Не могло быть. При приближении к нему начинает болеть голова, и это не считая прочих симптомов. А если пси-излучение исходит от вышек ЛЭП, то мы давно должны были почувствовать.
— Ржавая! Они для нас не опасны, — на плечо легла рука напарника. — Их мало. Это остатки клана, последний отряд. Всех остальных мы вырезали. Не нужно их трогать. Можно послушать совет.
— Это может быть ловушка! И с какого перепугу тебе вдруг стало кого-то жаль?! — возразила я.
— Всегда было… Послушай, я не прошу им помогать. Давай просто оставим их в покое. Их вряд ли и десяток наберётся! — продолжал уговаривать Штиль. Я не понимала его: сначала он уничтожил «Безликих», клан, в который когда-то вступил, а теперь, после возвращения памяти, уже не хочет — или не может? — выступить против них. Чего-чего, а такого от всегда хладнокровного наёмника сложно было ожидать. Хотя… Мало ли, что было в его прошлом?
— Хорошо, — замешкавшись ненадолго, решила я и, уже обращаясь к «безликому», крикнула: — Можете быть спокойны! Ваша взяла!
Мы свернули в сторону с намеченного пути. Разумеется, проверить, что там, и выяснить, где боец Душмана, необходимо. Но подставляться под пули на открытой местности нельзя. Могли ли «Безликие» взять в плен наёмника? Как вариант. Но тогда на кой им открыто выходить на контакт?
По пути к лесу я вполголоса изложила группе план. Потому как оставлять подозрительных «Безликих» без внимания нельзя. Штилю перспектива возможного столкновения с бывшими товарищами очень не понравилась, но препираться он не стал: жёсткую иерархию никто не отменял.
Их оказалось мало. Трое раненых, один из которых «тяжёлый», да снайпер и тот самый сталкер, говоривший про пси-поле. Последний отряд почти уничтоженной, но не искоренённой группировки. На разведку я отправилась одна, оставив наёмников в лесу, чтобы не привлекать слишком много внимания.
Кроме «Безликих», в лагере больше никого не было. Значит, подозрения не оправдались. И это хорошо.
Я лежала в густых кустах, прислушиваясь к тихим разговорам у едва тлеющего костерка.
— Патронов мало… Идти больше некуда… Никого из наших не осталось. Всех убили эти чёртовы сволочи… — говорил один из двоих.
— Так мы долго не протянем, — согласился второй. — Нужно что-то делать. Выйти к людям. Но Лондон не позволит этого сделать. Он никому с тех пор не доверяет. Трус. Его необходимо устранить.
— Что?! — первый ужаснулся. — Шелкопряд! Это предательство! Он наш командир, и мы обязаны ему подчиняться! Может, в том, что любой может оказаться подставой, он и прав. Наёмники не остановятся, пока не закончат начатое. А значит, бояться нужно всех и каждого. У Лондона есть проверенные люди, нужно только наладить связь. Тогда мы сможем выжить!
— Дурак ты, Винни… — Шелкопряд безнадёжно махнул рукой. — Как же ты не понимаешь?! Он нас всех угробит к чёртовой бабушке!
— Нет! — Винни отступать не собирался. — Он выведет нас к спасению! Вот увидишь! Лондон — достаточно умный мужик, он знает, что делает.
— Если понадобится, я прикончу и тебя, — зло пообещал Шелкопряд.
— Так-так… Очень интересно, — в затылок ему уставился ствол револьера. Позади стоял «безликий», вышедший к нам. Видимо, это и был Лондон. — Значит, заговор против меня? Это всё меняет. Ты был хорошим другом, Шелкопряд… Точнее, я так считал, — в его голосе явно проступили сожаление, грусть, боль. Он не хотел этого делать, но у него не было выбора.
Рявкнул сухой выстрел. Покойник упал на землю.
— Вот нас и осталось четверо… — тяжело проговорил Лондон. Винни всё ещё тяжёлым немигающим взглядом смотрел на него.
К ним подошла женщина лет тридцати, держащая в руках СВУ с глушителем. Заметив труп, она остановилась. На её лице застыло непонимание.
— Что здесь произошло? — встревоженно спросила она.
— Шелкопряд… Он был предателем. Готовил заговор против меня, — неохотно пояснил Лондон.
— Вот же… Ладно, медлить нельзя. Надо уходить.
— Что такое? — спросил командир. Лежащий чуть продать раненый боец с трудом поднял голову. Винни принялся собирать вещи.
— Те наёмники никуда не ушли. Я видела их в лесу, они рядом, — женщина оглянулась по сторонам, словно ожидала внезапного нападения.
Лондон выругался, сорвал с плеча М4А1 и скомандовал:
— Винни, помоги Солёному. Кристи, прикрывай тылы, — сам он возглавил группу и, бросая болты, быстрым шагом двинулся глубже в лес.
Винни, хоть и сам был ранен, с трудом поставил ослабшего Солёного на ноги, закинул его руку себе на плечо и пошёл вслед за лидером. Снайперша чуть отстала, вполборота продвигаясь за ними.
Дождавшись, пока они отойдут достаточно далеко, я осторожно вернулась к своему отряду.
— Ну, что там? — спросил Мент.
— Их всего четверо. Их командир застрелил пятого, предателя. Двое раненых. Есть снайпер.
— Предлагаешь добить? — полюбопытствовал Керосин.
— Нет, — отрезала я. — Вот скажи: ты готов убивать отчаявшихся людей, боящихся появляться среди сталкеров? Раненых?
— Если поступит приказ — да, — кивнул Керосин.
— А остальные? — мне просто стало интересно.
— Нет… — проронил Молчун.
— Готов, — твёрдо сказал Мент.
— Только в крайнем случае, — в привычном спокойном тоне проговорил Штиль.
Видно было, что все они говорят правду, никто не блефует. Ответ Мента, бывшего полицейского, призванием которого было защищать, а не убивать, стал самым неожиданным. Но вот что не могло не радовать, так это готовность большинства выполнить любой приказ вышестоящего. Они не задумываются о морали, да и на черта она наёмникам? Чтобы совесть изматывала нервы и не давала спать по ночам?