Если бы пропали его дети… нет, он даже представить себе не мог, каково бы ему было.
Сингер пожал плечами.
— Что толку теперь высчитывать вероятности?
Ты же видел ее лицо, хотелось ответить Ньюкерку. Девочка увидела то, что не следует видеть ни одному ребенку. Такое не забудется никогда. Они отравили и ее, и мальчишку. Погубили их.
— Сколько детей ты спас? — вдруг спросил Сингер. — Ты когда-нибудь вел подсчеты, сколько раз спасал детей, упекая за решетку отцов-подонков или сожителей?
Ньюкерк снова задумался:
— Сотни.
— Сотни! — веско повторил Сингер. — Не волнуйся, я не собираюсь уверять тебя, что, раз ты спас столько детей, эти двое ничего не значат. Но если они все расскажут, нам крышка. А мы, то есть ты, я, Гонзо и Суонн, спасли тысячи граждан.
Ньюкерк молчал.
— Мы заслужили то, что имеем сейчас, — продолжал Сингер, понизив голос. — И никому не позволим отнять это у нас.
Ньюкерк слабо кивнул.
Гонсалес вдруг подался вперед, положил лапищу на колено Ньюкерка и с неожиданной силой сжал его. Его глаза вспыхнули.
— Ты ведь знаешь, что стало с Родейлом, когда он забыл, о чем мы договорились.
Ньюкерк кивнул.
— Ты в деле? — спросил Сингер. От этого ответа зависело все.
— В деле.
В этот момент Ньюкерк вспомнил о визитке.
— «Полицейское управление Аркадии», — прочел Сингер и повертел визитку в руках. — Эдуардо Вильяторо, детектив. И тут еще приписано от руки — «в отставке».
— Ты знаешь его? — спросил Гонсалес.
— Знаю о нем. Тот еще ходячий геморрой, тип из местных, который всюду сует свой нос.
Ньюкерк спросил:
— А если сюда он явился сам знаешь из-за чего?
— Тогда мы им займемся. — Сингер вернул ему визитку.
— Эдуардо Вильяторо! — произнес Гонсалес с резким акцентом, подражая выговору хозяина визитки. — Может, он просто решил поселиться здесь на пенсии. Небось осточертело снимать котят с деревьев и страдать всякой ерундой. Ну прикатил сюда — и что с того? Не впадай в паранойю.
В закрытую дверь ударили снаружи, и все три бывших копа переглянулись. Сингер сделал Ньюкерку знак проверить, в чем дело. Ньюкерк бесшумно подкрался к двери, взялся за ручку и рывком распахнул дверь.
Стоявший посреди коридора уборщик поспешно отдернул швабру, которой только что неосторожно стукнул по двери. Весь линолеум под дверью был в разводах мыльной воды. Уборщик, мужчина лет тридцати пяти, был одет в оранжевый комбинезон заключенного и явно пользовался доверием тюремного начальства, поскольку работал без конвоя. Взгляд его растерянных и встревоженных глаз метнулся с Ньюкерка на Сингера и Гонсалеса.
— Чего надо? — спросил Гонсалес, складывая руки на груди.
— Ничего, — пробормотал уборщик. — Я тут убираюсь.
— Слышал что-нибудь? — небрежным тоном осведомился Сингер. — Кстати, как тебя зовут?
— Джей Джей. Убираюсь я. Ничего не слышал.
— Да и слушать-то было нечего, — кивнул Сингер. — Мы помогаем искать двоих пропавших детей.
Уборщик мелко закивал.
— Все в порядке, Джей Джей, — сказал Сингер, и Ньюкерк закрыл дверь.
— Все ясно, парни: у вас паранойя, — заключил Гонсалес.
Ньюкерку никогда не надоедало вести машину по длинной дороге через лес и смотреть, как из-за деревьев появляется его дом. Это был настоящий особняк, его собственный особняк в неоколониальном стиле, который, правда, выглядел неуместно по соседству с бревенчатыми соседскими избушками. Больше, чем разглядывать дом при дневном свете, ему нравилось только видеть, как светятся его окна в темноте. Даже теперь, по прошествии трех с половиной лет, Ньюкерк никак не мог поверить, что действительно живет здесь.
На круговой подъездной дорожке у дома стояли три машины: «лендровер» жены Ньюкерка, «таурус» его сыновей и старый пикап, на котором он возил грузы. «Таурус» был припаркован на месте, которое Ньюкерк назначил своим, поэтому в дом он вошел слегка обиженным. Порой ему казалось, что его близкие совсем не ценят то, что имеют сейчас. Они даже не представляли, на какие жертвы ему пришлось пойти ради этой новой жизни. Сингер и остальные хотели только завершить карьеру, которая не вызывала у них ничего, кроме раздражения. А он, Ньюкерк, действовал в интересах своей семьи. И хотел, чтобы семья это понимала.
Мальчишки и дочь уже сидели за столом в кухне, доедая ужин. Жена Ньюкерка, Мэгги, вскинула голову, услышав его шаги, и недовольно нахмурилась.
Только тут он вспомнил: Мэгги просила его приехать пораньше и поужинать с детьми, ведь в последнее время из-за бейсбольных тренировок сыновей, футбольных тренировок Линдси и по другим причинам они так редко собирались всей семьей.