Ран было слишком много: тонкие глубокие порезы и обширные повреждения, которые нелегко обработать и еще труднее перевязать. Покончив со всем этим, Цзи Юньхэ подняла голову и увидела, что в темницу пробивается ясный свет луны.
Сюэ Саньюэ к этому времени незаметно ушла, а подручные Линь Хаоцина, получившие приказ присматривать за верховным стражем, прикорнули в стороне у камня, сидя спиной к спине.
Когда всецело погружаешься в дело, время летит незаметно. Цзи Юньхэ покрутила головой, разминая затекшую шею. Последние, еще не обработанные раны на теле тритона – отпечатки стальных оков – находились на запястьях. Темная сталь врезалась в кожу, превратив запястья в кровавое месиво, которое спеклось в струп, сочащийся кровью. При одном взгляде на раны к горлу подкатывала тошнота. Цзи Юньхэ омыла руки демона и нанесла целебную мазь. Когда она принялась перевязывать раны, то внезапно почувствовала на своем лице холодный взгляд.
– А-а, проснулся, – тихо поприветствовала Цзи Юньхэ тритона.
Синие, как лед, глаза пристально смотрели прямо на нее. Девушка протянула к лицу пленника пилюлю застывшего снега:
– Вот. Это исцелит твои раны.
Тритон не открыл рта.
– Я знаю, о чем ты думаешь, – произнесла Цзи Юньхэ будничным голосом, не прекращая бинтовать запястья. – Ты думаешь, что лучше умереть. Я бы на твоем месте, скорее всего, тоже так думала. Но если у тебя есть дом, есть неоконченные дела, есть те, кого хочется снова увидеть…
Цзи Юньхэ бросила на тритона быстрый взгляд и заметила, что при этих словах его губы чуть дрогнули. Пленник понимал ее речь и испытывал свойственные людям чувства. У него наверняка были дом, близкие, любимое занятие, планы на будущее… Речи Цзи Юньхэ вызвали в его сердце тоску по прошлому.
– Лучше оставайся в живых. По крайней мере пока твое положение не совсем безнадежно. – Цзи Юньхэ похлопала демона по тыльной стороне ладони.
Закончив бинтовать раны, она достала пилюлю застывшего снега и поднесла ее к губам пленника. Губы тритона были так же холодны, как его глаза. После короткого молчания он чуть разжал зубы, и Цзи Юньхэ удалось вложить лекарство ему в рот. Когда демон принял снадобье, девушка встала, отряхнула одежду, подняла сверток со снадобьями и направилась к выходу. Она ничего не требовала и не тратила попусту слов. Казалось, она приходила лишь за тем, чтобы исцелить демона. Казалось… Она действительно приходила, чтобы спасти пленника.
Толкнув дверь камеры, Цзи Юньхэ разбудила вздремнувших помощников Линь Хаоцина. Увидев, что девушка запирает за собой камеру, они поспешно вскочили:
– Верховный страж, вы уходите?
– Сон одолевает. Пойду домой, высплюсь как следует. Сегодня использовать молнии и темную сталь больше нет нужды. Пленник сильно изранен и никому не сможет причинить вреда. Просто присматривайте за дверью, – равнодушно распорядилась она.
Цзи Юньхэ ушла, оставив подручных Линь Хаоцина перешептываться у себя за спиной:
– Верховный страж… слишком ласково обращается с этим демоном, тебе не кажется?
– Ты здесь недавно и многого не понимаешь. Думаешь, у стража в запасе меньше приемов, чем у молодого господина? Она использует тактику умиротворения, вот и все.
Переговариваясь, они разглядывали запертого в камере тритона. Он дышал легко и размеренно, словно ничего не понимал и не слышал.
Покинув подземелье, Цзи Юньхэ вдохнула полной грудью. В темнице было слишком влажно и душно. Туда не проникали беспечный ветер и благоухание цветов. Жаль только, что ветру и цветочному аромату долины недоставало свободы, царившей за ее пределами.
Цзи Юньхэ уходила все дальше в глубь цветочного моря, устилавшего долину. Цветы в изобилии посадили здесь покорители демонов, когда впервые приехали в долину. Они распускались в разное время года, поэтому яркие краски ароматного моря не тускнели круглый год.
С тех пор прошло более пятидесяти лет. Покорители демонов давно утратили интерес к цветам и уходу за ними, отчего те в скрытой от посторонних глаз долине одичали: выросли людям по пояс, обзавелись шипами, а некоторые источали яд. Редко кто отваживался углубляться в живописные заросли.
Цзи Юньхэ любила приходить сюда, чтобы насладиться тишиной. Она медленно брела, вдыхая аромат, пока неожиданно не наткнулась на магический барьер. Невидимая стена преградила ей путь. Цзи Юньхэ коснулась барьера рукой и догадалась, кто мог выстроить стену поздней ночью среди цветочной поляны. Она легонько постучала по барьеру, и чары рассеялись. Перед ней раскинула ветви гигантская глициния, под сенью которой замерли в ожидании двое.