– Осталось мало времени, я одолжу тебе свои глаза.
Незнакомка переплела свои пальцы с пальцами Цзи Юньхэ. Прогремел удар, точно сердце с размаха налетело на грудную клетку. Цзи Юньхэ перенеслась в пространстве на несколько ли. Задрожав всем телом, она резко открыла глаза. Женщина в белом исчезла, впереди полыхнул яркий свет, словно Цзи Юньхэ смотрела на солнце, не в силах ничего разглядеть.
Когда сияние слегка потускнело, в его глубине возникли две фигуры – мужская и женская. Юноша предстал в виде силуэта, а женщина… Это была та самая женщина, которая являлась Цзи Юньхэ во сне.
Они стояли лицом друг к другу. В глазах юноши, тоже облаченного в белые одежды, горело восхищение.
Сцена длилась совсем недолго: не успела Цзи Юньхэ моргнуть, как видение рассеялось, подобно химере. Повсюду вновь разлился яркий свет, даже женщина в белом исчезла.
– Что это?
– Прошлое, которое я помню, – произнес голос в голове Цзи Юньхэ. Женщина в белом не появлялась, но Цзи Юньхэ знала, что это она. – То, что ты видишь сейчас, я видела раньше. Теперь мои глаза стали твоими.
– Ты отдала мне свои глаза? Зачем? Кто ты такая? – недоумевала потрясенная Цзи Юньхэ.
– Скажи Цин Цзи… – Женщина оставила вопросы без ответа и заговорила о своем. – Великого Мастера, Нин Жочу, убил нынешний Наставник государства.
Женский голос затих, и перед Цзи Юньхэ возникло новое зрелище.
Да… Это был Великий Мастер… но совсем еще юный. Перед ним стоял другой юноша. Они водили пальцами по схеме печати Десяти Сторон и что-то горячо обсуждали. Цзи Юньхэ легко догадалась, что перед ней нынешний Наставник государства в юности и Нин Жочу. Похоже, Великий Мастер узнал о печати Десяти Сторон от Наставника государства?
Нин Жочу о чем-то спросил, но собеседник забрал схему и развернулся, собираясь уйти. Нин Жочу догнал его и выхватил лист бумаги.
В смятении Цзи Юньхэ широко раскрыла глаза:
– Разве они не учились вместе? И разве Нин Жочу не погиб, создавая печать Десяти Сторон?
– Он солгал, – заявила женщина. – Убедил Нин Жочу, что для создания печати хватит силы десяти великих мастеров. Обещал, что зеленокрылая птица Луань не погибнет, а печать никого не убьет и тот сможет проникнуть внутрь.
Цзи Юньхэ оторопело разглядывала двух соучеников. Внезапно ей вспомнился райский уголок, созданный птицей Луань внутри печати, и женщина-двойник, прикованная к пруду. В двойнике воплотились любовь и тоска покинутой Цин Цзи. В памяти тут же возникла другая картина: как Цзи Юньхэ, чтобы выбраться из печати вместе с Чан И, выдала себя за Нин Жочу и развеяла тоску демоницы и как та исполнила прощальный танец, а затем исчезла.
А теперь выходит, что все эти годы возлюбленный не обманывал Цин Цзи? Он и правда хотел воссоединиться с Цин Цзи внутри печати.
– Скажи Цин Цзи, что нынешний Наставник государства убил Нин Жочу. Пусть она отомстит.
Цзи Юньхэ завертела головой, оглядываясь по сторонам, однако женщины в белом нигде не было.
– Кто ты такая? Откуда все это знаешь и зачем рассказала мне? Чего ты добиваешься?
– Я хочу его смерти.
– Кого? Нынешнего Наставника государства? Ты хочешь, чтобы Цин Цзи убила его?
– Так я искуплю свою вину…
Женский голос умолк. Цзи Юньхэ собиралась спросить что-то еще, но ветер внезапно стих, что-то укололо девушку в лоб, и сияние померкло. На короткий миг вокруг воцарилась кромешная тьма, а потом Цзи Юньхэ медленно открыла глаза.
Она увидела хмурое лицо монаха Кунмина, который извлекал из ее лба серебряную иглу.
– Очнулась, – сказал он, и его насупленные брови чуть разошлись.
Монах встал, посторонился, и Цзи Юньхэ увидела Чан И, который стоял позади. Его безжизненное лицо еще никогда не было таким бледным. Тритон смотрел перед собой так, будто не понял, что произошло. Только когда Цзи Юньхэ села, взгляд Чан И чуть переместился, словно в стоячий пруд упала капля, возмутив стылую водную гладь.
Цзи Юньхэ растерялась:
– Я всего лишь немного вздремнула. Что это с вами?
Кунмин убрал серебряную иглу в мешочек и усмехнулся.
– Немного? Всего лишь два дня? – Монах покосился на Чан И. – Кое-кто готов был подумать, что я тебя отравил.
Цзи Юньхэ изумилась: время во сне летело так быстро, а оказывается, прошло целых два дня… Последние слова монаха ее позабавили. Судя по лицу тритона, он принял мрачную шутку Цзи Юньхэ за пророчество…
Девушка с улыбкой смотрела на Чан И. Внезапно полы его одежд дрогнули. Сделав два размашистых шага, он подошел к постели Цзи Юньхэ, и та непонимающе вскинула глаза. Тритон ухватил девушку за подбородок и приподнял ее голову. Поведение Чан И сбило всех с толку. Пока Цзи Юньхэ пыталась сообразить, что к чему, Чан И прильнул к ее губам.