Лу подошел к Макс, осматривая сначала фургон, затем ее саму. Взгляды их встретились, и Максин показалось, что она уловила печаль в глубине его глаз, прежде чем он успел замаскировать ее улыбкой. Сожалеет ли он о ее отъезде?
Лу отвел взгляд и кивнул Сторми в знак приветствия.
— Здравствуй, Лу, — ответила та, — а мы уже было решили, что ты не приедешь попрощаться с нами.
— Я не мог это пропустить. Как ты себя чувствуешь, Сторми?
— Хорошо, если не считать того, что меня уже тошнит от бесконечных вопросов о моем самочувствии. — Она улыбнулась, чтобы смягчить прозвучавшие грубо слова. — А ты как?
— Спасибо, не жалуюсь. — Он снова осмотрел фургон, задержавшись взглядом на голом животе Максин. Она сочла это хорошим знаком. Было бы гораздо хуже, если бы он не заметил полоску кожи, открывающуюся между заниженной талией джинсов и укороченной футболкой.
Прочистив горло, он кивнул в сторону автомобиля:
— Ты собираешься совершить несколько поездок на этой штуковине, да, Макс?
— Нет. Все наши вещи уже упакованы и погружены в кузов. За исключением моей машины, конечно. Вот за ней мне придется специально возвращаться.
— Все вещи? — Лу удивленно поднял брови. — Что, и мебель тоже?
— Ты же бывал в доме моей сестры Морган и знаешь, что там имеется все необходимое для жизни, включая мебель.
— Разве тебе не хочется захватить с собой что-то свое?
— Большая часть предметов в этом коттедже все равно раньше мне не принадлежала. Я просто унаследовала их от родителей. — Она никогда специально не подчеркивала, что ее родители приемные. — К тому же что у меня здесь есть такого, чего нет в доме сестры? У нее шикарный особняк.
— Но он совершенно не соответствует твоей натуре.
Уперев руки в бока, она нахмурилась:
— И что означают твои слова? Хочешь подчеркнуть, что я небогата?
Лу снова удивленно поднял брови.
— Я не хотел оскорбить тебя, Макси, просто высказал мысли вслух. Дом Морган — это, черт побери, дом Морган: напыщенный, угрюмый, роскошный. А тебе следует жить совсем в другой обстановке… не знаю, как объяснить. Красивой, причудливой, веселой.
— Сексуальной? — подсказала она.
Он примирительно посмотрел на нее, и она подмигнула ему в ответ:
— Именно это ты и имел в виду, Лу, и тебе это отлично известно. Но тебе не о чем волноваться: как только я устроюсь на новом месте, первым делом изменю внешний вид комнат, чтобы они более соответствовали моему мироощущению. Однако глобальных переделок затевать не рискну, Морган-то, в конце концов, не умерла!
— Нет, полагаю, что нет, — согласился он, отрицательно тряся головой.
— Что? — переспросила Максин.
— Мы обсуждаем это таким будничным тоном, словно какое-то незначащее событие. В действительности меня это очень ранит. Все, что произошло тогда. Все, что нам довелось увидеть. То, что я всегда считал не более чем выдумками, оказалось, действительно существует. Одна из великих теорий заговора Безумной Максин Стюарт попала в яблочко.
Он произнес это с дразнящей улыбкой на губах, отчего Макс захотелось прильнуть к нему в поцелуе. Вместо этого она лишь пожала плечами:
— Жаль, что ты не едешь со мной.
— Ну, я же тебе уже говорил. Не для того я удалился на покой, чтобы снова как в омут с головой нырнуть в работу.
— Верно. Вместо этого ты купишь себе рыболовецкое судно, будешь загорать на его палубе, пахнуть рыбной наживкой и отращивать себе пивной животик.
— Это рай на земле, разве нет?
— Да, для семидесятилетнего старика с подорванным здоровьем. Но не для тебя.
Лу уставился на нее, вероятно уловив в ее словах нечто большее, нежели было произнесено вслух, и Максин отвернулась. Она вовсе не хотела, чтобы ее тираду сочли нахальной. На определение «по-детски» она еще согласна, но никак не на большее.
— Я навещу тебя на новом месте, обещаю.
Она снова уставилась прямо на него:
— Когда?
— Когда? Ну… не знаю.
— Как насчет того, чтобы сделать это прямо сейчас?
— Сейчас?
— Да, сегодня.
— Макси, иногда я не знаю даже, как поддерживать с тобой беседу, не говоря о чем-то еще.
Она удивленно округлила глаза:
— Ты заставляешь меня признать это, не так ли?
Лу поднял руки вверх и отрицательно затряс головой.
— Не уверена, что смогу… управлять этим автомобилем. — Она кивнула в сторону фургона. — Он такой огромный, что рулевое колесо загораживает мне обзор. Напоминает одновременно грузовик, танк и парусную доску. Эта штуковина качается и трясется, и зеркала заднего вида совершенно ужасные и не отражают происходящее сзади меня.