Голос Пургина вывел егo из раздумья:
— Всё же надо связаться с охрангруппой.
«От винтовых самолётов человек шагнул к реактивным, — думал Ильин, набирая номер 18–12. Такой скачок, верно, сделан и в технике шпионажа. Что, если шифры, броня, сейфы устарели, как устарели аэропланы и динамитные взрывы?»
— Товарищ майор, это Ильин, — сказал он в трубку, — у меня тревога… Через пятнадцать минут? Ждём.
2. Тайна бронированного кабинета
Группа охраны работала с точностью хронометра. Не успели большие, чёрного дерева часы в кабинете Ильина пробить десятый удар, как секретарь сообщил:
— К вам три товарища.
Кнопкой под доскою письменного стола Ильин включил мотор, и стальные двери кабинета поползли в стороны. Тотчас же торопливо вошли трое в штатском. Впереди был майор Ганин — лет 45, высокий, с тёмными, короткими усиками, за ним — капитан Скопин, румяный большелобый. Чуть поодаль остановился человек в очках; он держал небольшой чемоданчик, какой обычно носят врачи.
— Здравствуйте, товарищи! — поздоровались вошедшие.
— Доброе утро, — приподнялся Ильин. — Сюда, товарищ майор, сюда, товарищ капитан! Сюда, товарищ не знаю вашей фамилии.
— Горлов.
За три года работы в Главуране майор Ганин впервые находился в кабинете спецчасти. Поэтому он с любопытством осматривал его: статуэтки на столе, розы в вазоне, шкаф с книгами, гардины на окнах.
Ильин сразу приступил к делу:
— Простите, что потревожил вас, но мне самому очень тревожно. Здесь, как вам известно, собираются главные атомные тайны нашей области, — говоря это, Ильин оглянулся на раскрытую дверь массивного сейфа. — Стратегические секреты же, в полном смысле этого слова, сосредоточиваются в главном журнале, который хранится в этом сейфе. Согласно инструкции, — продолжал Ильин, — я должен заявлять в группу охраны при малейшем подозрении…
— Правильно! — энергично кивнул Ганин.
— …вот почему я и позвонил вам. Сделаю некоторое разъяснение. Цифровой материал по стратегическим рудам обрабатывают отделы, затем передают его в спецгруппу при начальнике главка. Работу группы подытоживает лично товарищ Пургин, и он же собственноручно вписывает цифры в главный журнал, — Ильин посмотрел на сидевшего рядам начальника.
— Так! — произнёс майор.
— Руды же спецкатегорий учитывает только спецгруппа. И опять-таки товарищ Пургин лично заносит итоги в журнал. Как поставлена охрана нашей спецчасти да и всего главка — вам известно лучше меня. И всё же мне кажется, что кто-то в моё отсутствие раскрывал сейф, трогал главный журнал.
Лицо майора стало очень внимательным, его длинные брови сдвинулись у переносицы. Скопин подался всем телом вперёд.
— Какие признаки?
— Я всегда кладу журнал в левый угол верхней полки вплотную к стенке сейфа. Так требует инструкция. Сегодня же обнаружил, что между стеной и журналом щель.
— Была ли цела печать?
— Да.
— Где храните печать?
— В кармане для часов, — Ильин достал серебряную печать на толстой цепочке.
— Что показал регистратор? — спросил Скопин, специалист по электротехнике.
— Лента чиста.
— Регистратор можно отключить. Позвольте осмотреть.
Все пятеро подошли к ящику стола. Склонившись над прибором, Скопин проверил кварцевые оконца аппарата, винты, на которых держалась чёрная коробка, затем внимательно осмотрел провода в лупу. Прошло несколько минут, прежде чем капитан сказал:
— Как будто никто не трогал.
— Журнал этого года? — продолжал Ганин.
— Да.
— Окна целы?
— Целы. Но не мешало бы осмотреть их вашим людям.
— Кто был у вас здесь вчера?
— Никого.
— Кроме Селянина?
— Да.
— Когда вы обнаружили, что журнал сдвинут?
— Полчаса назад.
Ганин и Скопин интересовались всем: устройством замков сейфа, местом хранения ключей, шифрами дисков, лицами, посещавшими кабинет за последние дни.
— А теперь, Николай Иванович, ваша очередь, — обратился Ганин к молодому человеку в очках.
Горлов раскрыл чемоданчик с дактилоскопическими приборами и задал лишь один вопрос:
— Брали ли вы сегодня журнал в руки, товарищ Ильин?
— Нет.
Большим пинцетом Горлов извлёк журнал из сейфа и положил его на стол. Это была тяжёлая книга с кожаным корешком без единой надписи на переплёте. Обмакнув небольшую широкую кисть в графитовый порошок, Горлов покрыл им обложку журнала, включил лампу с ярким голубым светом и, приложив вплотную к глазу сильную лупу, долго изучал поверхность переплёта, время от времени издавая неопределённые звуки: